Костёр 1967-01, страница 6
РАССКАЗ Юрий То мни Леха сидел за столом напротив отца. Дверь в кухню была открыта. Покосившись, Леха увидел спину матери и по этой спипе понял, что разговора не избежать. Он уже наперед знал, как это будет. Вот сейчас она принесет ложки-тарелки и разложит все это на столе, не глядя на Леху. Затем принесет хлебницу и взглянет на сына в первый раз, но промолчит. Потом она принесет суп. К этому моменту ей уже надоест быть такой угрожающе-спокойной. Кастрюля грохнет о подставку, а мать посмотрит на сына пристальным и, как ей кажется, грозным взглядом. Но опять промолчит. И только когда суп будет разлит по тарелкам, а отец оторвется от газеты «Приморская правда», все и начнется. Леха знает, как сделать, чтобы разговора не было. Нужно вскочить со стула, побежать на кухню, выхватить тарелки из рук матери и поставить их на стол. При этом лучше сказать: «Давай я тебе помогу, мама!» Потом — вернуться за кастрюлей. И при этом лучше сказать: «Да ты сиди, я сам все сделаю». А дальше пойдет само по себе. Мать еще немного похмурится, но только для виду, чтобы Леха не думал, будто так уж просто ее купить. До конца обеда добро и зло будут бороться в ней молча. Победит, конечно, добро. И вместо неприятного разговора получит Леха на кино рубля два, хотя билет стоит всего тридцать копеек. Леха знал, что задобрить мать ничего не стоит. Но делать этого он не стал, а снова уперся глазами в стол. Все это было ему VI * J скучно. Не сейчас только скучно, не в эту минуту, а вообще скучно. Жить скучно—вот как. Гисунпи И. Харкевича Сквозь окна их дома виден кусок бухты с рыбозаводским причалом, возле которого сгрудились сейнеры. Сразу за спиной дома уходил вверх склон сопки Гремящей. Если подняться па ее вершину и медленно поворачиваться, стоя па месте, то за один лишь круг увидишь океан, тайгу, залив Золотой Рог и город Владивосток— белый, будто сложенный из сахарных кубиков. На сопке Леха давно уже не был. Туда лазали разные приезжие. Они крутили там головами, тыкали пальцами в сторону «Владика», изумляясь белому цвету города и цвету моря, будто ожидали увидеть море не голубое, а желтое или белое в косую линейку. Если спуститься по другую сторону сопки, то, минуя ограду, можно попасть в заповедник, где бродят олени. Они не бегают от людей, по и не тянутся к ним. Когда идешь мимо, как зачарованные следят за тобой, потому что уже тысячи лет хранят в своих сердцах недоверие к человеку. С ними тоже скучно, с оленями. В километре от дома—питомник. Там, в клетках, снуют зверьки — вздрагивающие и нервные, как пружинки. Они часто дерутся, вырывая друг у друга клочки драгоценного меха. Движения их стремительны и точны, как бросок змеи. Имя им — норки. Их там двадцать тысяч. И Леха давно это знает. Лехе пятнадцать лет, и он все уже знает. От этого жить Лехе скучно. Кастрюля с треском опустилась на подставку. j — Осторожнее, прольешь, — сказал отец, складывая газету. 4 |
