Костёр 1967-02, страница 8

/

ли раздался паровозный гудок. Подхватив аппарат, оператор подбежал к насыпи, засуетился, отыскивая удобную для съемки точку.

Приближается поезд. Гремят на стыках колеса. Партизаны взяли автоматы наизготовку.

Через видоискатель оператор видит, как в кадр входит паровоз, затем два классных вагона. Возле окон толпятся офицеры — мундиры расстегнуты, в зубах сигареты. Офицеры смеются и показывают пальцами на оператора. Вероятно, они приняли его за своего. Некоторые даже поправляют волосы, прихорашиваются. Им приятно попасть в кинохронику, которую вскоре увидит весь рейх. Диктор, вероятно, сообщит: «Герои вермахта на пути к Ленинграду».

В то мгновение, когда в видоискателе появилась платформа с ящиками и орудиями, грохнул взрыв. Из-под колес взметнулся огненный столб. Состав вздыбился, вагоны громоздятся друг на друга. Скрежет металла, треск пламени, вопли раненых смешались с залпами автоматов. Но оператор ничего этого не видел и не слышал. Стоя во весь рост, он продолжал крутить ручку ап

парата. В небо взвилась ракета— сигнал к отходу.

Луговцев взвалил на плечи киноаппарат, вещевой мешок Голода, оружие и зашагал к опушке леса.

Оператор очень удивился потом, что Луговцев — легкоатлет. Он готов был поверить тогда, что Луговцев — чемпион мира по поднятию тяжестей.

Засада

Быстро уходит отряд. Надо спешить, разведчики донесли: во время взрыва уничтожено более сотни офицеров и много боевой техники противника. Каратели рыскают по лесам.

Партизаны усилили дозоры, двигаются с величайшей осторожностью. В сумерках вышли на лесную дорогу. Дорога ведет в деревню Чаща. Здесь надо быть особенно осторожным, неровен час, наткнешься на карателей.

Вдруг дозорный замер, поднял руку. Сигнал: «Внимание!» В следующую секунду просигналил: «Опасность! Очистить путь!»

Партизан будто ветром сдуло. Залегли в кустах, закопались в снег. Только автоматы торчат.

Послышался скрип полозьев,

фырканье лошадей. По лесной дороге медленно движется обоз. В санях солдаты. Фашисты возвращались с операции и, видимо, не успели засветло добраться до деревни. Калнен резко нажимает на гашетку. Длинная очередь раскатилась по лесу. Передняя лошадь заржала, взвилась на дыбы и рухнула на дорогу, загородив путь обозу. Со всех сторон застрочили партизанские автоматы. Гитлеровцы вскакивали с саней и тут же падали, подкошенные пулями.

Просматривая документы убитых, Косицын узнал, что карательный отряд был послан из соседней деревни, где комендантом обер-лейтенант. Подошел Ермолаев, лихо козырнул:

— Товарищ командир, уцелела одна-единственная лошадь. Куда ее?

Дмитрич задумался.

— Отпустить, — пряча в усах улыбку, бросил он.

— Как так отпустить?

— Пошлем ее в деревню. Пусть доставит этому обер-лейтенанту партизанскую весточку.

Кто-то расстелил на снегу плащпалатку, кто-то, осторожно прикрыв шапкой, засветил фонарик, кто-то приготовил планшетку и лист бумаги, вырванный из ученической тетради.

— Пиши, — приказал одному из партизан Шапошников и начал диктовать: «Герр обер-лейтенант, душа из тебя вон!..»

— «Да будет тебе известно, — подхватил Евстафьев, — что партизаны карали, карают и будут карать фашистских карателей...»

— «Не видать тебе, фашистский вояка, русской земли, как своих ушей,—продолжал Вась-ковский, — твои дружки уже отвоевались и коченеют на морозе. Следующая твоя очередь, гад ползучий. Жди встречи!»

6