Костёр 1967-09, страница 49
о «Министерство просвещения РСФСР. 18-ая средняя школа Прибрежного района». Мы дошли до угла Овсяного ряда, а дальше я пошел один. Наша улица оказалась довольно веселой, а я и не знал этого. Хотя и ходил по ней каждый день. Серый угловой дом с большим гастрономом внизу был облеплен снегом, как ватой. Стекла магазина пе реливались под лучами солнца, неизвестно откуда ворвавшегося. А сколько веселых домов стояло по обеим сторонам улицы! Раньше я считал, что все они одинаковые. Теперь выяснилось, что нет. Почти все пятиэтажные, они были разными. У дома номер двенадцать — желтые балконы, у номера десять — голубые, у дома номер пять — балконов не было вовсе, но зато под каждым окном проведена коричневая полоска. Отличная коричневая полоска! Дом номер семь был выложен плитками и состоял из красных квадратов, обведенных черными рамками. Номер шесть был. высокий и кирпичный. И балконы на нем — не сплошные, а из металлических прутиков зеленого цвета. Он был выше всех — дом номер шесть. Я сосчитал его окна — их было сто шестьдесят с одной стороны и сто сорок два с другой. Славный дом! А какие люди попадались мне навстречу! Все сплошь разноцветные. Вот мальчишка — на нем синее-синее пальто и белая-белая лыжная шапка. А ботинки — ярко-рыжие. И он держал под мышкой портфель зеленого цвета. Не мальчик — попугай в зоопарке. Остальные были одеты не так разноцветно, но тоже глаза разбегались. Как же я раньше ничего вокруг себя не замечал? Разве я знал, например, что вывеска над магазином «Молоко» — желтого цвета, а буквы на ней —синие. А что над булочной и не вывеска висит, а прямо — восемь золотых букв — «Булочная». Или что снег на улице — не белый, в чем я был еще вчера твердо уверен, а самых разных оттенков! Или что наш дом, тот самый, где я живу, не сплошь голубой, как я думал раньше, а из голубых пупырышков! Я поднимался по лестнице. Сколько ступенек до нашей квартиры? Неужели я и этого не знаю? Я принялся пересчитывать ступеньки. Одна, вторая, третья, десятая, шестнадцатая ... В отрывке, который вы только что прочли, никто ничего не репетировал. Не было даже и разговора о пьесе и о ролях. В чем же дело? Может быть, название главы неправильное? Нет, правильное. Работа актера начинается задолго до выхода на сцену. Артист до.гжен до мельчайших подробностей представить себе внешность, поведение, привычки человека, которого ему предстоит сыграть. И не только представить себе, а вжиться в них, сделать их как бы своими собственными. Конечно, ему помогает текст пьесы. Нов тексте не все сказано, и не может быть сказано. Основной материал для рисунка роли актер берег из собственного опыта, из жизни. Как люди садятся? Как встают? Как ходят — молодые, старые, усталые, бодрые? Как взбегают по лестнице ученик, получивший пятерки, а как — двойку? Как нести поднос с чаем? Как отдавать честь? Как по-мушкетерски расшаркиваться? А как по-лакейски? Все это должен знать актер. И поэтому ему нужно быть очень наблюдательным, все вокруг видеть и все запоминать. Впрочем, это нужно не только актеру. Когда человек умеет замечать то, что обычно ускользает от взгляда, окружающий его мир становится многограннее и богаче. • Подробнее об этом и о том, что случилось с Димой Буркиным в кружке, вы узнаете из книги О. Ремеза «Мой друг театр». Книга выходит в издательстве «Советская Россия». Рисунки И. Казаковой (3* |
