Костёр 1967-09, страница 64

Библиотека КОСти ТЕРкина

ГЛУБИНА или

ФАНТАСТИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

В ТОЛЩУ НЕСКОЛЬКИХ ФАНТАСТИЧЕСКИХ КНИГ

Нас было четверо: девочка Клара, мальчик Гена, мальчик Лева и я. Мы задраили за собой люки.

Где-то светило обыкновенное солнце, росла обыкновенная трава и наши обыкновенные знакомые разговаривали об обыкновенных вещах. Но это уже не касалось нас.

Шелестели моторы. Стрелки показывали румб «отвесно». Путешествие начиналось.

Только мы тронулись, как загремело, зажужжало, заухало, запахло тайной, и мальчик Гена — он обожал приключения — прилип к иллюминатору.

— Хватит, — заявил он. — Глубже не надо!

Мне и самому было интересно. За стенами кабины творилось несусветное: падал на Юпитер фотонный грузовик «Тахмасиб», разведчик Иван Жилин сражался у рыбарей со спятившим кибером и биолог Кандид плутал по заколдованному лесу.

Да, повторяю, мне уже было интересно. Но ведь мы проходили еще только слои сюжета, а они всего лишь первые, поверхностные слои.

Я дал добавочную мощность рассекателям, потому что сопротивление породы с каждой секундой возрастало. И тотчас же в иллюминатор стукнуло.

Огромный мертвяк, горячий, как печка, пялился на нас, на плече его восседала марсианская ящерица Варечка, — она, видно, только что спрыгнула с рояля, ми-микрийный рисунок клавишей на ее спине еще не успел побледнеть, —

Это мы вступали в зону Подробностей, тех самых, без которых любой, самый закрученный сюжет обернется сухой скучной схемой,— и надо сказать, зона эта была чрезвычайно насыщена, что ни шаг — то россыпь!

Тут уже взбунтовался мальчик Лева. Лева ценил именно подробности. И, к примеру, конструкция «Корабля» с биоэлементами привела его в восторг.

— Глубже не надо! — умолял он. — Взгляните, он следит вершиной за солнцем! Энергию набирает! Сейчас в подпространство пойдет!

Велик был соблазн остановиться, и все-таки не следовало останавливаться. Еще несколько минут погружения — и мы вошли в очередной, может быть, важнейший пласт — нам явились те, без которых ни сюжет, ни подробности ни к чему, — явились л ю д и.

Они действовали в необычных, сверхфантастических обстоятельствах. Охотились на тхоргов, боролись с вырожденной материей, открывали нуль-переход. Но сами они при всем том были обычны и нефантастичны.

И чем труднее им приходилось, тем яростнее они шутили, как и полагается людям с отважным характером.

Девочка Клара тронула меня за рукав.

— Не надо глубже, а?..

Они нравились ей все вместе и каждый в отдельности.

Но вновь шелестели моторы, погружение продолжалось, и самые глубинные-разглубинные слои открывались нам.

$

ш

н

Hi ' "

j.vfl Щ

XvX у'^Йодд'

жШШ

:х<

% Ц

Шш

НШИ

Ш- >

ШШШ

• •

X Х t

"ШШшШ

Теперь уже мне самому жение и остаться здесь, на

НИЙ.

— Не надо глубже!—сказал я себе.

Мы услышали, как упрекает себя за попытку к бегству Саул Репнин, человек, перенесшийся из своего неимоверного трудного времени на много веков вперед.

Мы поняли, как трудно быть богом, сторонним наблюдателем на чужой неуют⁵ ной планете земному историку Антону: очень уж тянет вмешаться.

Мы увидели, как Иван Жилин в Стране дураков задумчиво подбрасывает на ладони крошечную детальку: действительно ли хищные вещи века эти карманные гипнотизаторы? Или, наоборот, полезна усыпляющая сладкая ложь? хотелось прекратить погру-горизонте Р А 3 М Ы Ш Л Е-

Глубже, чем

размышления, ничего не бывает.

Сказал — и нажал на педаль газа. И тогда случилось неожиданное. Мы вырвались вдруг на поверхность! Туда, где светило обыкновенное солнце и наши обыкновенные знакомые шли по обыкновенной траве!

Мир был прежний, ничуть не загадочный. Но сейчас, после путешествия, мы видели его немножко по-иному.

Прибавилось зоркости. Прибавилось понимания и тревоги.

Наверно, всегда, когда читаешь книги — а особенно фантастические — нужно идти вглубь, под их поверхностные слои. Тем более, если читаешь хорошие книги— такие, какие пишут братья Аркадий и Борис Стругацкие.

Эти братья — большие выдумщики, они умеют блестяще выбрать и построить СЮЖЕТ.

Кроме того, они многое знают и умеют рассказывать так, что любая ПОДРОБНОСТЬ в их рассказе оживает, ее можно рассмотреть, потрогать и понюхать.

Но самое главное, они — эти братья — ведут разговор о том, что жизненно нас заботит, они мыслят — и приказывают мыслить нам.

Вот откуда ГЛУБИНА в их произведениях.

Измерьте ее! Пусть стрелки ваших приборов встанут на румб «отвесно»!

58