Костёр 1967-09, страница 7

весело спросил Карл,

— Ну, если этого требует конспирация, хорошо, пойдем.

На другой день мы встретились с мужем на улице перед входом в лютеранскую церковь. Карл был очень торжественный, весь в черном. Только борт его сюртука топорщился. Так некрасиво!

Я хотела поправить, но поняла: там что-то спрятано. Неужели почта?

Больше я ни о чем не могла думать. Мы вошли в церковь. Карл раскрыл молитвенник и запел вместе с прихожанами. А я стояла как истукан. Мне все представлялось, что вот Карл как-то неловко повернулся и выронил все бумаги. Я уже видела их рассыпанными на каменном полу.

Наконец служба окончилась.

— Ну, как тебе понравилась церковь? — когда мы вернулись домой.

Я не видела церкви и не знаю, какая она, — ответила я. Я была очень сердита. — Почему ты пришел туда с почтой? Я ведь вижу, что у тебя под сюртуком.

Карл засмеялся: «Ах, вот ты о чем!» Он расстегнул сюртук и достал оттуда... пфефферкухен! Такой большой пряник. И на нем сахарной глазурью было выведено: «Пауль».

Оказывается, Пауль Зальман получил от кого-то из знакомых рождественский подарок.

Я тогда была очень неопытна, и мои нервы были напряжены. Особенно, когда Карл уезжал по делам, а я оставалась одна. В огромной квартире — у нас было семь комнат, как и полагается состоятельным людям, — ни звука. Радио у нас не было. Я очень страдала от этой тишины, не могла спать. И решила купить канареек, — все-таки что-то живое будет рядом.

Как же рассердился мой Карл, когда вернулся домой!

И тебе не стыдно? — сказал он. — Ты стала мещанкой, развела канареек! Отдай их кому-нибудь.

Но отдавать канареек не пришлось. Когда я сама уехала с поручением в другой город, наша кошка съела одну канарейку, а другая улетела. Правда, потом Карл понял, зачем мне нужны были птицы, и сам купил мне клетку с канарейками.

А позже нам пришлось обзавестись и собакой, чтобы был предлог лишний раз отправиться на прогулку, то есть за почтой. Только кошка появилась у нас в доме не для дела, — просто Карл очень любил кошек.

Канарейки, кошка, собака — обычный мещанский уют. Для постороннего глаза мы жили как богатые и беспечные люди.

Та к прошел год моего пребывания в Китае.

В 1933 году Рихарда Зорге вызвали в Москву. Скоро уехал и Макс Клаузен. Расставаться было грустно, хотя мы старались быть веселыми и шутили.

Больше я не видела Рихарда Зорге, но вести о работе его в Японии (группа Рамзай) доходили до нас.

Литературная запись Л. Кокориной

шшшш ■к

■рч

■рщм

уООООтаД . V V.*]

ш-

Ш\ Ж

flBffiSSy^ *>:*х^:х^::

Ж

Шшшмш

ЯНИШц JiJ»UL'UULi LJ

ЩШжЖ,

ЁЙйШмш

""mmmm'

Карл Мартынович

Римм