Костёр 1967-12, страница 48
Всю жизнь Джонатан Свифт чувствовал себя неудачником. Он, подобно доктору Лемюэлю Гулливеру, созданному его гениальной фантазией, был привязан презренными человечками-лилипутами за волосы — за каждый отдельный волосок — ко вбитым в землю колышкам. И вся его сила, вся великая мощь его таланта не могла разорвать этих подленьких пут. Великий сатирик Свифт написал много буйных памфлетов, злых обличений, неистовых полемических статей. Его гений делает их и для нашего времени образцами яростной сатирической литературы—ничего более остроумного и более злого никогда не писало перо, зажатое в пальцах человека. Но одна из его книг живет и сейчас не только как памятник прошлого, но как произведение, которое читает каждый образованный человек, как книга, любимая и взрослыми и детьми. С нее и в XX веке мы начинаем свой книжный путь. Это, конечно, «Путешествия Гулливера». Все вы, как и я, в раннем детстве читали «Гулливера». Мы думали при этом: «Ишь, какая увлекательная, остроумная, веселая сказка. Все — выдумка, а как похоже, будто все правда!» А «Путешествие» — не сказ ка. «Путешествие» — это та самая насмешка, злая, острая, беспощадная, которой гигант, гений, только и мог отплатить мирку карликов, связавших его по рукам и по ногам. Помните короля лилипутов — Голбасто Момарема Гурдилло Шеффин Мулли-Уллигу, могущественнейшего повелителя, блаженство и ужас вселенной, владыку, упирающегося пятой в центр Земли, а теменем достигающего Солнца? Какая уж тут сказка! Так именно титуловали себя короли всех королевств мира, карлики, живущие за счет страха подданных, ничтожества, способные только пить соки народов, ничего не давая им взамен. Нет, это не детская сказка, это злая сатира на Англию, на современный Свифту мир. А знаменитые ученые из %j страны Лапуты — тот, который всю жизнь добывает солнечный свет из огурцов, тот, который окрашивает паутину во все цвета радуги, не задумываясь о том, как сделать ее прочной? Свифт изображал шарлатанов своего времени, тех, для кого наука только способ добыть себе жалкие подачки вельмож, кто ни на миг не задумывался о жизни, о ее законах, о нуждах людей... Как ни думай о Джонатане Свифте — рисуется всегда один и тот же образ: могучий че ловек, тяжко простертый на прибрежном песке, с головой, крепко притянутой к земле тысячами тонких, но непреодолимых нитей, всем телом рвущийся и бессильный вырваться из плена ничтожных людишек, страдающий и мучающийся именно от горького сознания своего бессилия... Свифт прожил на свете семьдесят восемь лет, ненавидимый одними, обожаемый другими (в первую очередь — своими ирландцами). Жизнь сделала его нелюдимым, мрачным человеконенавистником. Родина всю жизнь мучила и пытала его, и вокруг себя он не видел никакого просвета, не верил, что когда-нибудь люди станут непохожими на грязных, глупых, подлых полуобезьян-иеху, что когда-нибудь станут такими же мудрыми и благородными, как его любимцы кони-гуингнмы, свободолюбивыми, добрыми, честными существами. Если бы он родился в наше время, мы сказали бы ему: посмотри на нашу страну и ты будешь думать о человечестве иначе. Но он родился триста лет назад. Он был очень несчастным и очень большим человеком. Он жаждал справедливости и счастья для всех. И мы почтительно вспоминаем о нем I в дни его трехсотлетнего юбилея. |
