Костёр 1968-01, страница 17

— Знаешь, Славик, — со вздохом сказал Юрка, — мне даже во сне все время снится, будто я от кого-нибудь убегаю или прячусь. Знаешь, как во сне трудно убегать. Ноги переставляются медленно-медленно — будто воздух мешает бежать. Меня во сне все догоняют. Только когда догонят, я сразу просыпаюсь от страха. Один раз за мной Майя Владимировна гналась с ножницами — хотела голову отстричь за то, что я урок не выучил. Я забежал на чердак и — на крышу. А она тоже — на крышу. Бегает и молчит, только улыбается. Потом догнала, как щелкнет ножницами! А я как заору и проснулся. Лежу и соображаю: было это на самом деле или не было. И сразу вспомнил, что я как раз русский не выучил. Тогда я потихоньку встал, пошел на кухню и от страху с одного разу выучил. Даже один параграф лишний.

— Во сне — это ерунда, — сказал Славик.— А вот что нам теперь делать? Тебе-то еще хорошо, ты хоть у бабушки можешь пожить. А вот мне жить совсем негде.

Славик и Юрка опять замолчали. У Славика хоть была маленькая надежда на то, что хозяева кошки и женщина с продуктами не сумеют разыскать квартиру диктора Бары-шева. Тогда все может получиться очень смешно. Они каждый день будут видеть отца по телевизору, а пожаловаться ему не смогут. «Вот он, — будут говорить они, — вот он, отец этого негодяя!» А отец негодяя будет читать им сводку погоды. И они прекрасно будут его слышать, а уж он-то их — нет!

Но у Юрки не было и такого утешения. Можно убежать от тигра, а вот попробуйте убежать от матери. Она за тобой и бегать не станет, сам придешь, никуда не денешься.

В общем, осталось только два выхода: умереть или уехать. Но уехать было некуда, а умирать Юрка и Славик еще не хотели. Они сидели на скамье и с тоской смотрели на копошившихся в песке ребятишек. Двое из них затеяли ссору из-за песочного куличика. Они поссорились минутку, а потом началась ужасная драка. Ребятишки сидя черпали песок-совками и по очереди посыпали друг друга, тихо и горько плача. Так бы они, наверное, и засыпались насовсем, если бы их не разняли матери.

Эта маленькая ссора подсказала Славику третий выход.

— Юрка, — сказал он, — а давай и мы подеремся?

— Как подеремся?

— А так. Изобьем друг друга, чтобы синяки были и кровь текла.

Я как заору...

Юрка с опаской посмотрел на Славика и чуть отодвинулся.

— Это зачем? — спросил он.

— А затем. Придем домой и скажем, что на нас напали хулиганы. Вид у нас будет избитый, нас и пожалеют. Тебе за пылесос ничего не будет, а мне за стекло.

— Н-не знаю... — с сомнением протянул Юрка.

— Давай! Знаешь, как здорово получится!

— А мы по-настоящему будем драться или вроде бокса?

— Конечно, по-настоящему! Главное, чтобы синяки были и кровь.

— Да я с тобой драться совсем не хочу.

— И я с тобой не хочу, так ведь нужно.

— Ну, давай, — неохотно согласился Юрка.— А где мы будем драться?

— Вон там, — сказал Славик, показывая в сторону летней эстрады. — С той стороны дырка есть, можно залезть под сцену — никто не увидит.

Под сценой

было

Сквозь

темно и сыро, щели в полу проникали косые лучики солнца. Стоять можно было только пригнувшись. Для хорошей драки не хватало ни простора, ни света.

— А кто будет первый бить? — спросил Юрка.

— А все равно. Пускай хоть я, — охотно согласился Славик.

— Нет, уж лучше я, — сказал Юрка. Почему — ты? Я же первый придумал! Ну и пускай, — сказал Юрка. — Раз я

не придумал, тогда я вообще драться не буду.

— Тогда бей ты, — решительно сказал Славик. — Вот сюда бей, тут сразу синяк получается.

Славик ткнул пальцем в свой лоб — чуть повыше левой брови.

Юрка нерешительно отвел назад руку, шагнул вперед и остановился.

— Не могу, — сказал он. — У меня против

тебя злости нет.

13