Костёр 1968-01, страница 39

— Ну, что ж, — сказал мой спутник и пододвинул к себе толстенную книжищу — «Трактовый указатель маршрутов почтовых вагонов и пароходов СССР», а если коротко — «трактовик».

14.

— Свалява, говорите? Найдем ее сперва в алфавитном списке.

В алфавитном списке перечислены почти все населенные пункты всех областей, краев и республик.

Ну и названия там встречаются!

Конечно, Мама, конечно, Ерофей Павлович, но кроме этого, и Медведь, и Кошки, и даже Желудок!

Но нас-то интересует Свалява.

— Свалява, Свалява, — есть, на странице двадцать пятой, — видите? Со звездочкой. Значит, райцентр.

15.

Палатка на речке Латерке... Письмо пройдет тысячи километров, прежде

чем сюда доберется

Рядом со звездочкой стояла еще цифра 409.

Это означало, что райцентр Свалява лежит на четыреста девятом маршруте почтового вагона.

Всего в Советском Союзе пятьсот тридцать пять маршрутов: первый — Ленинград — Москва, последний — на Сахалине.

А четыреста девятый — этот курсирует на участке Львов — Чоп.

А до Львова как добираться?

Москва — Львов, маршрут семнадцатый, двадцать первый и сорок седьмой.

А до Москвы?

Куйбышев—Москва, маршрут шестьдесят четвертый.

А от нас, из Кзыл-Орды, до Куйбышева? Семидесятый маршрут.

Итак, 70, 64, 17, 21, 47, 409. Но это еще не все. В каждом маршруте — несколько поездов.

16.

Диспетчер Войнов расстелил на столе схему. Схема похожа нз кудрявое дерево: ствол, толстые ветви, сучки, тонкие веточки. Номера поездов, время прибытия. Кружочками обведены поезда без почтовых вагонов: таких немного.

Войнов составляет диспозицию. Шевелит губами — рассуждает.

— Семидесятый маршрут, сто пять

десят девятый поезд, — он будет в Куйбышеве послезавтра в десять двадцать четыре. А в четырнадцать ноль три уходит на Москву поезд тринадцать. Успеем? Конечно. Еще полсуток — и в Москве. Но это один вариант, посмотрим другой, может, выгоднее. Поедем прямо из Кзыл-Орды до Москвы восемьдесят пятым. Когда прибываем? Того же числа, но позже. Значит, первый вариант лучше...

Он рассуждает и чертит карандашиком по схеме — следит за моим письмом.

Вот оно покинуло Москву, проехало Киев, Жмеринку, вот прибыло во Львов, там его переправили из вагона в вагон, побежали за окном близкие Карпатские горы. «Станция Стрый,—-объявил проводник, — следующая — Свалява».

17.

Это будет через три дня, утром четвертого. Снимет мой приятель кеды, перейдет Латерку вброд и отправится с рюкзаком в райцентр за покупками.

Купит хлеба и консервов. И яблок. И винограду, от которого на спине рюкзака тут же расплывется темное сладкое пятно.

А на обратном пути зайдет на почту, сунет в окошечко паспорт, — так, на всякий случай. И девушка, перебрав конверты, вынет один и вложит в паспортную обложку...

18.

Ночью мы стояли на разъезде. И вдруг зашумело, завыло, заиграло огнями, — и мимо окон черной громадой промчался длинный состав.

«Номер восемьдесят пять», — отметил я полусонно.

Он мчался через пустыню, запыленный, тяжелый, скорый, мчался, как капелька крови по артерии, нет, как нервный импульс по волокну. Вспыхнуло, пролетая, окно почтового вагона, — кто-то там не спал, готовился к обмену, перекладывал мешки и пакеты, — и наверняка в каком-то пакете, и даже не в одном, тоже был журнал «Костер», — по всей стране ведь его получают, и даже за границей, — и я подумал о том, сколько слов, и улыбок, и горя, новостей, и даже судеб держат в своих добрых ладонях путешественники-почтовики.

19.

Умчался восемьдесят пятый. А через несколько часов умчался и наш, с усатым начальником и транзистором-проводником.