Костёр 1968-01, страница 41

Шшшш

ttyiUHA

РАССКАЗ

Борис Благу тип Рисунки В. Орлова

Это случилось четверть века назад. В далеком сорок первом...

По лесной вырубке понуро брели солдаты, покачиваясь из стороны в сторону. Лица серые, будто мукой припорошены, веки красные, воспаленные.

Кто закроет глаза — окрик:

— Не спать!

Спохватится солдат — и верно, уснул на ходу.

— Пятый день по России топаем, а своих не догнать... кругом немцы, — ворчал боец Веткин с серебристо-белой прядкой в волосах, точно кто кистью провел. — Так, чего доброго, и до Москвы пёхом...

Разговорчики! — покрикивал старший сержант Мухин, который остался за командира полка вместо убитого майора Ланского.

В обожженном солнцем сосняке дробно стучали дятлы, гонялись за мошкарой белогрудые стрижи. Пахло смолой, прелым листом.

«И где теперь эта линия фронта? — думал Мухин. — Беда еще: в живых ни одного офицера! Хорошо, хоть полковое знамя при себе, номер есть — значит, часть жива!»

Ночь переспали в лесу, а на рассвете двое солдат, высланных в разведку, доложили: «Справа шоссе. Немцев не видать. Впереди, километрах в четырех-пяти, станция. Там идет бой».

Солдаты с трудом продирали глаза, кто прислушивался, кто щипал на болоте морошку, прошлогоднюю клюкву. Но от такого «харча» только животы пучило.

Мухин принял решение:

— Будем брать станцию. Ударим с тылу и соединимся со своими.

— А чем ударим? — с подковыркой спросил Веткин.

— Злостью ударим! На «ура» возьмем. «Ура» должно быть такое... Понятно?

— Понятно.

То ли правда злости у солдат накопилось много, то ли немцы не ожидали такой дерзости, только станцию действительно взяли с ходу.

Но странное дело: своих и здесь не оказалось. Остались только следы недавнего боя: обгорелые патронные ящики, стреляные гильзы да один искореженный дегтяревский пулемет.

И опять Мухин собрал бойцов:

— Станцию удерживать нет смысла. Наши, должно быть, где-то у Елизаветина. Будем пробиваться туда.

Нарастающий гул с непривычным присвистом, в самом звуке которого было что-то чужое, враждебное, заглушил последние слова Мухина.

В высоком июльском небе аккуратными квадратами медленно плыли самолеты.

— Как у себя на параде, сволочи! — выругался Веткин. — И где же наши?..

— А вон и «наши!» — мрачно пошутил ефрейтор Чечин, голова которого была перевязана побуревшим бинтом. — Накаркал... Врассыпную, пехота, да покрепче грызи мать сыру землю! Спектакль начинается...

Из-за леса взмыли четыре «юнкерса» и, хищно клюнув носами, рванулись к станции.

И вдруг где-то за пакгаузами гулко бухнула пушка. Еще несколько секунд —снова ухнуло.

37