Костёр 1968-01, страница 38
похож на Чапаева, — Владимир Петрович Лыковатый. Расскажите, Владимир Петрович! V « О том, как в восемнадцатом году полтора месяца занимала поездка из Самары в Челябинск, как буржуйка дымила в почтовой теплушке и пьяные белогвардейцы ломились 8 дверь! Стучит штемпель. Начальник оформляет документы, — седой костистый старик в пестрой рубахе. Что ему шаткий стол, когда, бывало, в лютый мороз писывал он и на весу, на руке (он об этом вспоминает: «Как на скрипке играешь»). Сорок восемь лет, — это сколько же рейсов? Сколько постпакетов, сколько посылочных ящиков прошло через эти руки? Расскажите, Владимир Петрович. О том, как огромна наша страна, — вот едем-едем и конца ей нет, — вы это лучше, чем я, ощущаете, ведь вся жизнь у вас на колесах! Ни ордена у вас нет, ни медали, ни разу о вас в газетах не упоминали, фотографы вас не фотографировали, — расскажите! Я записываю. Как умею. Ничего, что кривыми буквами. 12. Тридцать семь по Цельсию в вагоне. Пьем сладчайший и крепчайший (четверть пачки на кружку) чай. Тем и спасаемся. И еще разговорами. Мы говорим о почтовых потоках. Главные потоки — поздравительные и фруктовые. Первые — перед праздниками, вторые — в конце лета и осенью. Поздравительный поток — он, собственно, не поток, а потоп, наводнение, половодье, — словно миллионы фонтанчиков вдруг начинают бить: это население нашей страны вспоминает про цветные открытки, майские, ноябрьские, новогодние. Радостный поток, животворный, от него масса хлопот у почтовых работников, но они не жалуются, наоборот, они готовы как следует потрудиться и развезти, разослать, разнести все открытки и телеграммы, — но, между прочим, вы тоже можете им здорово помочь. Знаете как? Очень просто! Не откладывайте поздравления до последнего дня, дайте почте немного времени! Вот, — а другой поток — фруктовый, посылочный. У него два русла: с юга на север и из центральных областей — за Урал, в Сибирь, на Дальний Восток. — Здесь труднее, — объясняет Войнов. — Посылка — не открытка, день лишний в пути — и сгорела, кому приятно получать слякоть? Приходится заранее раскинуть умом, спланировать — как справиться с ожидаемым потоком, где поставить плотину, куда его завернуть. — Идут, скажем, с Украины посылки на Рязань через Москву, а там на перевалке скопление, затоварились, не успевают продвигать, — а мы их тогда не через Москву, а через Пензу! Дальше? Немножко дальше, а в результате быстрей! Так диспетчерская служба регулирует потоки. Ищет им новые удобные русла-пути. И находит, конечно. 13. Кусочек радуги перед Кзыл-Ор-дой. Дождик на станции Джусалы — чуть-чутошный. Ненастоящий. И все. Неужели есть где-то сырой ветерок, струя ручья, в который можно войти по колено, холодные листья ив? А ведь это действительно все есть. В Карпатах, в километре от Сваля-вы, на речке Латерке на крошечном островке стоит зеленая палатка. В ней живут Мила и Коля, мои друзья. Что они делают сейчас? Наверно, только что проснулись. И начинают день с шутки: тот, кто вылез раньше, застегивает треугольный проем на все палочные пуговицы, пеленает соседа, чтобы бранился спросонья. Как я себе это представил, — до того захотелось туда, на остров! И я решил написать им письмо. Немножко веселое, немножко печальное. Пусть идет через всю страну и напомнит им, что я их помню. «Здравствуйте, мартышки! — писал я. — Привет вашей компании! И рыбешкам в ручье привет! И осам, полосатым, как тигры!» Когда письмо было написано, я показал его Сергею Михайловичу. — Расскажите, пожалуйста, какой дорогой оно пойдет? Ш \ • « « • > |
