Костёр 1968-07, страница 12

— Будь мужчиной, Геннадий, терпи!.. Ско- он жить без собаки. Хоть бы бабушка помогла,

ро нам дадут отдельную квартиру. Там Она любого уговорить может, сами хозяевать станем. Хоть целую псарню А бабушке не до этого. Как встретилась

заводи. она со своим Альбертом, все ей некогда стало.

Скоро!.. Не мог Геня больше ждать. Не мог то в театр, то в кино, то еще куда-то...

Минуло время. Второй месяц живет Геня с папой и мамой в отдельной квартире. Лето. Жарища страшенная. Владик со своей мамой уехал на Украину, бабушка и Альберт Михайлович снимают домик в дачном поселке Ельники. Там же работает и Юркина мать, в буфете. Юрка при ней находится. Он уже три письма прислал Гене, зовет: «Мотай сюда, дело есть!»

Геня бы поехал, да мама не пускает. Вот, говорит, кончу возню с квартирой, отправимся в Крым, на Черное море. Тоже неплохо, можно подводной охотой заняться. Ласты у Гени имеются, и маска, и ружье специальное. Но скоро ли кончится мамина квартирная возня — неизвестно. И все еще нет у Гени собаки.

Мама сказала:

— Устроимся, тогда куплю.

Потеряла покой Генина мама. Новая квартира, новые хлопоты. Вот уже и новые вещи появились: сервант и кровати орехового дерева, низенький широченный диван и этажерка на тонких ножках.

— Геня, будь осторожен, не поцарапай полировку.

Противно слушать. Но мама еще придумала— полы лакировать, чтобы они как в музее были. Нужно сначала все дырки зашпаклевать, потом паркет выстругать, и только уж тогда лаком крыть. Геня мешать будет, болтаться под ногами. Вот мама и решила отправить его на неделю к бабушке — пусть там поживет. Папы тоже нет — он в командировку в Сибирь уехал.

Прежде чем отпустила, целый час наставления читала. «На солнце не перегревайся, купаться пойдешь — глубоко не заплывай, сырой воды не пей, ягодами не объедайся». Геня слушал, кивал головой, а сам думал: «Ладно, знаю, что мне делать».

В Ельники он приехал рано утром. Дом, где жила бабушка с Альбертом, нашел сразу. Мама говорила, не заблудись. А чего там искать? Пройдешь мимо почты и пионерлагеря, тут он и есть, этот дом. Маленький, белый, крыша круглая, красная, на мухомор похож. Дом принадлежит какому-то профессору по ухо-горло-носу. Бабушку и Альберта он пустил на лето. У них комната и веранда застек-

2

ленная. Во дворе дома большая клумба с розами. Розы Альберт Михайлович сам высадил и очень ими хвалится. Пока пили чай, завтракали, Альберт Михайлович только о розах и говорил. Бабушка ему поддакивала. Надоело даже. Хорошо, Юрка появился. Как это он разведал, что Геня приехал? Бабушка не стала их удерживать, позволила Гене с Юркой уйти, только чтобы Геня к обеду вернулся вовремя.

И вот они идут по поселку Ельники. Прошли мимо почты и пионерлагеря, миновали дом с красным флагом, потом магазин «Гастроном». Идут и оба молчат. Геня чувствует, что Юрка чем-то озабочен, а спрашивать нельзя. Если у Юрки плохое настроение, лучше не приставать — обругает.

Шли, шли и остановились у буфета, где Юркина мама работает. Тут только Юрка первые слова сказал:

— Обожди, я сейчас.

И ушел, но не с главного хода, а с черного, где кухня. Когда вернулся, в руках у него был большой сверток.

— Чего это ты взял? — спросил Геня.

— Не суйся, узнаешь.

И снова они вместе шагают. Позади осталась железнодорожная станция, парикмахерская, дом с колоннами, где артисты отдыхают. Вот уже и лес. Повернули на узенькую тропинку. Идешь по ней, елки тебя колючими ветками хлещут. В конце тропинки оказалась не то сторожка, не то шалаш какой-то. На дверях замок здоровенный. Юрка вынул из кармана ключ, повернул два раза в замке, отворил дверь, и вдруг из шалаша выскочила собака, рыжая, лохматая, лапы черные, морда длинная, лисья, хвост колечком, а уши большие, как лопухи.

Выскочила и залилась лаем.

— Тише, тише ты, Звонок!—успокаивает собаку Юрка, а сам улыбается, глаза сверкают.

Но этого Звонка не утихомиришь. Он все гавкал и гавкал, а потом кинулся к Юрке, положил ему на плечи тяжелые черные лапы и ну лизать Юркин нос, и глаза, и губы, и уши.

Юрка вовсю отбивался:

10