Костёр 1968-07, страница 13

Хватит тебе, дурень!.. Видишь, посторонний здесь. Цыц, говорят!

Как только он крикнул «цыц», Звонок перестал лизаться, опустился на все четыре лапы и посмотрел на Геню коричневыми умными глазами. Смотрит внимательно, будто хочет понять, что за человек Геня.

— Это свой, Звонок, понял, свой!.. Товарищ мой, друг, — сказал Юрка. — Он вроде меня самого, ему доверять можно, иди поздоровайся.

Звонок еще раз поглядел на Геню, подошел к нему и протянул лапу.

— Привет, — сказал Геня, пожимая лапу Звонку, а тот мотнул своей ушастой головой, словно поклонился.

— Ну, ладно, познакомились и хватит!.. Теперь пора завтракать, — сказал Юрка и, развернув сверток, вывалил на траву куски колбасы, огрызки сыра, вареную картошку и хлебные корки.

—Ешь, бродяга, — велел он, и Звонок принялся уплетать принесенную Юркой еду.

— Это мне тетя Нюша, повариха, дала,—

объяснил Юрка. — Она добрая, и у них в буфете много объедков остается.

— Дворняга, — сказал Геня, с сожал(ением

посмотрев на собаку. — Это еще вопрос,

возразил Юрка.

Уши у него охотничьи, и стойку он ловко делает. Сам увидишь. Хорош пес, а?

— Годится, — неуверенно сказал Геня. Ему не хотелось огорчать Юрку. Сам бы он никогда не завел простую, непородистую собаку. Такую и на выставку не возьмут, и по городу с ней не пойдешь — засмеют.

— Где же ты его подобрал? — спросил он Юрку.

— Где?.. Сразу и не расскажешь. Слушай, как было. Значит, все произошло месяц назад. Я на станцию направился за газетами. Меня мамин заведующий послал. Пойди, говорит, купи, сегодня лотерейная таблица должна быть отпечатана. Он, Степан Аркадьевич, уже третий год рассчитывает «Москвич» или мотоцикл «Яву» выиграть. Ну, являюсь я на вокзал. Газеты в киоск еще не привезли. Хожу, прогуливаюсь по платформе, а там, вижу, целый табор раскинулся. Дядька солидный такой, в шляпе, жена и двое ребят, вроде нас с тобой. На дачников не похожи, наверно, местные жители. Разложили они свои чемоданы, корзины, тюки разные. Должно быть, куда-то переезжать собрались. А рядом с ихними тюками сидит этот лопоухий сторож. Прибыла электричка, которая в город идет. Дядька побросал на площадку тюки и чемоданы, жена с ребятами в поезд вошла. За ними и рыжий

скакнул. Электричка загудела, тронулась, и вдруг этот дядька взял рыжего, выставил на платформу и перед самым носом дверь захлопнул. Я обалдел даже. Рыжий растерялся, заскулил, а потом как бросится за электричкой. Мчится, лает из всех сил, дурачина.

— Как же это? — удивленно спросил Геня.

— Чего как?

— Как же он собаку бросил?

— Бросил, и все.

— Это же его пес был?

Ясно, его.

Почему же он?..

— Почему, почему... Потому что он сволочь. Вот кто он, хоть и в шляпе.

Ребята умолкли. 3bqhok прикончил кухонные объедки, вкусно облизнулся, подошел к Юрке и доверчиво положил ему на колени свою большую, лопоухую голову.

— Ну, что, позавтракал? — спросил Юрка, ласково почесывая его за ухом. — Погоди, еще и обедать будешь, и ужинать. И, вообще, не тоскуй... Живы будем, не помрем. Держи нос выше. Понял?

— Ну, а что дальше было? — спросил Геня.

— Гнался, гнался он за электричкой, я уж из виду его потерял. Прошло минут десять, вижу, плетется назад, хвост повис, голову опустил. Пришел на старое место, где он ихние тюки сторожил, уселся и слезы из глаз у него потекли...

Так, значит, сидит он на платформе и плачет, как ребенок малый. У меня сердце захолонуло, жалко стало пса. Я его погладил по голове и говорю: «Эх, Рыжий, Рыжий!.. Что же теперь делать будем?!» А он оскалил зубы, зарычал. Я его за ухо взял, потрепал, мол, не огорчайся, всякое бывает, а он как тяпнет меня за руку. Гляди, до сих пор метка осталась... Ну, я, конечно, разозлился, пнул его ногой в бок и ушел. Тут как раз газеты в киоск привезли, купил я для Степана Аркадьевича одну штуку и ушел.

Юрка умолк. Тихо было в лесу. Пахло горячей хвоей. Где-то далеко стучал дятел, мерно и ровно, как будто кто-то колол дрова.

— Значит, и ты его оставил? — спросил Геня.

— А чего же мне с ним делать, если он зверь несознательный? К нему, как к человеку, а он... Пришел домой, перевязал руку, маме Люсе сказал, что на камень напоролся, когда плавал. В общем, дел у меня днем много было, я и забыл про животное. Вечером у артистов в доме отдыха картину интересную показывали— «Тайный знак». Про шпионов. Ты не видел, между прочим?

11

Л