Костёр 1968-09, страница 64

Быстро наступала ночь — мягкая, наполненная таинственными шепотами и шорохами. Выходили из лесу шакалы, собирались неподалеку от дома на опушке и завывали, как пьяные.

...Вот и еще одно утро рассвело как обычно.

Вышел дедушка Тевдоре на балкон, посмотрел на небо и во всю грудь вдохнул жгучий, холодный воздух. Вышла за ним бабушка Зфимия. Поправляя платок и проводя рукой по лицу, огляделась вокруг.

Потом дедушка Тевдоре направился к свинарнику, а бабушка Эфимия выпустила из курятника кур.

— Цып-цып, цып-цып!—кричала бабушка Эфимия и при этом считала: — Это Хохлатка, это Рябушка, это Голошейка, это Баджуджа, Цанцара... Нет, это не Цанцара... Цып-цып, цып-цып... Хохлатка здесь, Голошейка здесь, и Рябушка, и Баджуджа, а Цанцары нету. Слышишь, старик, Цанцары нету! Цып-цып-цып! Ой, чтоб мне ослепнуть, нет Цанцары!

Подошел и дедушка Тевдоре. Одной рукой оперся о колено, другой стал отсчитывать.

— Рябушка здесь, и Баджуджа здесь, это Хохлатка, это Голошейка... И верно, Цанцары нету. Вечером же тут была, сам видел!..

— Вечером была, все по привычке ко мне на колени прыгала.

— Цып-цып-цып! Хохлатка, Голошейка, Баджуджа... нету Цанцары, и все тут...

Заглянул дедушка Тевдоре в курятник, вернулся. Обошел плетеную стенку вокруг, и вот ♦ те на!

— Сюда, Пепо! Скорее сюда. Смотри!.. Ты только посмотри, что за работа!

Под задней стеной курятника была прорыта дыра — аккуратненький лаз. Сырую землю еще не засыпал снег. А вокруг были рассеяны перья — перья бедной Цанцары.

— Ох, чтоб мне ослепнуть! Ой, ой, ой! — била себя по коленям бабушка Эфимия и то с одной, то с другой стороны подходила к дыре: — Смотрите-ка, что она натворила, эта негодница, эта проныра.

Дедушка Тевдоре еле сдерживал улыбку.

— Здорово сработано, бог свидетель! Здорово постаралась, хитрюга!

— Что ты несешь, старик! Пойди хоть по следу — может, где обронила...

— Э-э, когда лиса украденную курицу обронит, тогда ей старейшиной быть, — сказал дедушка Тевдоре и почесал в затылке. Но по следу все-таки пошел.

Конечно, он не нашел ничего, кроме перьев, и вернулся с пустыми руками. Подкоп заложил, засыпал, стряхнул с себя снег и принялся успокаивать жену.

— Ну, ладно, Эфимия, будет. Не станем же мы убиваться из-за одной курицы...

Но бабушка Эфимия не утихала.

— Месяца нет, как стала нестись!.. Для детей яички собирала, на нее надеялась. Породистая была курица, каждый день по яичку. Чтоб пусто было той лисе, чтоб она подавилась!

Весь день она причитала и проклинала лису, а дед Тевдоре посмеивался в усы... Эта ночь прошла спокойно, но на следующую лиса опять выкопала дыру под стеной курятника и унесла Баджуджу. За Баджуджей последовала Голошейка.

Вот когда загорелась бабка Эфимия!

Далеко разносились ее причитания и брань. Что оставалось делать деду Тевдоре? Взял и пошел на деревню, спросить совета.

— Люди, одна проклятая лисица всех кур перетаскала, с пустыми руками нас оставила, научите, как быть, что делать!

Снег больше не падал. Выглянуло солнышко, и возле парикмахерской собрался народ. Услыхав дедушку Тевдоре и разобравшись в деле, все наперебой стали советовать: один предлагал привязать около курятника пса, величиной с теленка, другой щедро обещал для такого дела свое ружье, третий настаивал на отравлении, четвертый хвалил капкан.

— Лучше капкана нету ничего, Тевдоре... Поверь мне, лучше капкана ничего не найти, — говорил хвастливый Георгий. — Сколько я им лисиц и шакалов наловил — ужас! В позапрошлом году даже волка поймал! Скажи, Сико, ты ведь своими глазами видел.

— Видел, как же... — неопределенно подтвердил Сико.

— Поверь мне, Тевдоре, дело говорю! Капканы у меня такие, что лучше не надо. А настаивать не буду. Если тебе что-нибудь другое по душе, смотри сам.

Долго думал дедушка Тевдоре, долго чесал в затылке и наконец решил.

— Ружье?., я уже стар, чтобы в засаде сидеть. Яд,— но если вместо лисы чью-нибудь собаку отравлю или еще кого, нехорошо получится. Опять же капкан лучше выходит. Георгий, сынок, помоги, раз уж такое дело, дай бог тебе здоровья.

— Помогу, отчего не помочь! — ответил Георгий и свысока оглядел остальных. Моя, мол, взяла.

Сразу же, не откладывая, принялись за дело.

Зарядили три капкана. Один поставили позади курятника, другой у проломанного плетня, а третий зарыли в снег на тропинке, ведущей к лесу. Замели следы и решили нача-

58