Костёр 1968-11, страница 34

не спутаешь. И все лекарства обязательно пополняются после каждого вызова. В точности как боеприпасы после боя.

Наконец, мы дошли до склада «взрывчатки». Его «часовой» — яркая предостерегающая окраска. «Склад» тщательно закрыт. Здесь хранятся

препараты морфия. Они снимают сильные боли. Но беда, если ими воспользуется неопытный человек. Чуть превышена допустимая доза — и смерть! И окраска, и особые знаки говорят — будь осторожен, медик, будь внимателен!

Сумка весит многие килограммы.

Закрываю ее. На обеих ее торцах отчетливые номера. Как на солдатских автоматах.

Чтобы врач или фельдшер моментально взял свою сумку в минуту вызова, не спутал с чужой.

Как солдат по сигналу боевой тревоги.

РАССКАЗЫ ДОКТОРА ШАРАГ

Я определен в «экипаж» доктора Валерия Ивановича Шарагина.

Сидим, ждем вызова. Тихо. Тепло. На стене динамик. Время от времени в нем раздается щелчок селектора и торопливый голос диспетчера.

Но пока для нас вызова нет, доктор Шарагин, повинуясь моим настойчивым просьбам, рассказывает...

Машина, раздвинув сиреной толпу, остановилась. Под вагоном трамвая лежал человек. Ждать, пока вагон поднимут домкратом, было нельзя. И Валерию Ивановичу пришлось делать сложнейшую перевязку просто-напросто лежа пластом на земле. «До сих пор не понимаю, — говорит, грустно усмехаясь, Шарагин, — как я умудрился рассечь сухожилия, сделать перевязку и не внести инфекцию в рану...»

Щелчок. Вызов. Нет, не нас...

А несколько лет назад вызов поступил с Каменного острова. Остров в это время был залит водой. Наводнение. Машина доехать по адресу не могла — вода добралась до радиатора. То вплавь, то почти вплавь, с тяжелой врачебной сумкой на голове больше часа добирался Шарагин до нужного дома, а потом, сделав необходимое, вез пострадавшего на лодке...

Снова включился динамик. Снова вызывают не нас.

А это случилось совсем недавно. Трехлетняя Аня играла маленькими карманными шахматами отца и... засунула пешку в нос. Увы, история вовсе не смешная. Аня все время плачет. С каждым всхлипыванием, фигурка проникает все дальше — вот-вот попадет в дыхательные пути.

«Эх ты, не могла выбрать ферзя,— говорит Валерий Иванович,— за него хоть можно было бы уцепиться...» Нет, все попытки безуспешны. Необходим специальный ин-струментарий.'Шофер берет с места предельную скорость... По дороге и врач, и фельдшер рассказывают Ане смешные сказки. Всхлипыванья становятся реже — значит, пешечка задержится.

Вот и клиника Педиатрического института. Бригада ждет. Волнуется. Наконец сверху спускается виновница переполоха. Палец в носу. Довольна.

Снова щелчок селектора в динамике. «Машина 87. Доктор Шарагин...»

На ходу натягивая пальто, бегу за Валерием Ивановичем вниз, в сумочную.

ВСЕГДА ЗЕЛЕНЫЙ!

Шофер рвет машину с места сразу, без предупреждений. Я не успел толком разместиться и крепко ударяюсь головой о перегородку.

Наша восемьдесят седьмая — микроавтобус. Слева парусиновая койка для больного. Она пока пуста. За койкой у стены носилки. Рядом баллоны с кислородом, шины, применяемые при переломах. Наверху на шарнирах мощные фонари с рефлекторами. Они осветят больного, если понадобится оказать помощь в пути.

Рыкает наша сирена. Машина с желтой надписью «Хлеб» прижимается к тротуару.

Наша машина — обычная «скорая помощь». А есть так называемые «штурмовые», спецмашины. Они стартуют на пожары, когда у человека тяжелая травма, отравление. Брига

ды на штурмовых скомплектованы из особо опытных медиков. И оборудование на них особое.

Снова звучит сирена. Сине-голубой фургон с надписью «Почта» уступает дорогу. Сначала здоровье человеческое. Новости подождут.

Мчится восемьдесят седьмая. Стрелка спидометра за цифрой восемьдесят. Но что это? Визжат тормоза. Впереди на перекрестке красный свет светофора.

И уже вижу в заднее стекло, как подтягиваются—догоняют нас и «Хлеб», и «Почта», и такси, подпоясанное шашечками.

Снова хрипло гудит наша сирена. И немедленно, минуя желтый, торопясь, убирает красный сигнал регулировщик. Горит зеленый! Всегда зеленый!

Свернули на нужную улицу. Ма

шина замедлила ход. Как-то неуверенно «принюхивается» она к подворотням домов* Выскакивает из машины фельдшер. Бежит впереди.

Наконец-то! Здесь!

А дело все в том, что чья-то озорная — не мальчишечья ли? — рука ради забавы кокнула лампочку, что освещала номер дома.

Хлопает дверца машины.

Крутая лестница старого ленинградского дома.

Второй этаж.

Бегом, бегом. Быстро. На ходу расстегнуть пальто. Размотать шарф.

Третий этаж.

Впереди, как маячок, белая шапочка Шарагина. Еще быстрей.

Четвертый этаж.

Долго не отпускаю кнопку звонка.

— Кто там?

— Откройте, скорая помощь.