Костёр 1969-09, страница 17

Если было бы все равно, люди лазили бы в окно, — сказал он.

— Ее всю заклеят обоями, — сказал я,— стоит ли волноваться...

Отец подумал и сказал:

— Что у тебя изображено на стене? Безобразие, какое только можно себе представить!

Я молчал.

— Ничего там не изображено! Ничегошеньки там нет, но у тебя хватило терпения всю ее замалевать, живого места не оставить! Чудовищный ты тип, хулиган и больше ничего!

Я молчал.

— Разговор будет серьезный, имей в виду! —сказал он, не отрывая взгляда от стены.

— Не так уж это плохо нарисовано, — сказал я.

Он вскочил, подбежал к стене, ткнул в стену пальцем:

— Это?!

— А что?

— Бандит! — погрозил он мне пальцем, измазанным в краске.

Вошла мать. Перекосило ее как никогда. Ни с того ни с сего она сказала:

— Ведь я была у знаменитого Павлова, невропатолога, и он даже меня не осматривал, а сразу посоветовал не расстраиваться.

Она идет в свою комнату, скрипят пружины кровати. Оттуда я слышу:

— Павлов мне сказал: вам нельзя расстраиваться, вам нужно больше спать.

— Бессовестно ты поступаешь с матерью! — отец натягивает на голову свою неизменную брезентовую фуражку, собирается уходить.

Мне хочется остановить его, пойти с ним, но как это сделать?

* * *

Алло!

Я чуть от радости не задохнулся, когда Ир-кин голос услышал.

— Здорово, что ты мне позвонила, — говорю,— ужасно здорово!

Она сразу замолчала, ждет, что я ей еще скажу.

— Ужасно рад, что ты мне позвонила! — твержу. Ничего другого мне в голову не лезло.

— Это я уже слышала,

говорит.

Я правда рад, клянусь! И это все? —

— спрашивает она своим шикарным голоском.

— Нет, не все.

— Так что же еще?

Хотелось ей картину показать, обрадовался я, как сумасшедший.

* # *

— Какая же это картина?! — возмутилась Ирка, когда я подвел ее к стене.

Мне показалось, она меня хочет ударить по щеке.

Я отошел подальше и совсем не к месту прочел свое единственное стихотворение, сочиненное на уроке арифметики:

Рожден ли я среди людей теряться,

Спокойной жизнью наслаждаться,

Прожить бесславно свой недолгий век

И умереть как жалкий человек?

Сзади меня совсем не Иркин голос спросил:

— Как фамилия?

Я обернулся.

Вот уж не ожидал я увидеть товарищей милиционеров! Как они появились? Дверь оставил раскрытой. Какая теперь разница.

13