Костёр 1969-09, страница 18

Чего вы? — сказал я. — Я ничего...

Я хотел выскочить в дверь, но меня перехватили.

— Спокойно, спокойно, — сказал старший лейтенант, — ишь ты...

Что я сделал?! — сказал я. Покажите-ка вот эту книжечку, — попросил он.

На столе лежал «Суриков».

— Давайте-ка, давайте-ка ее сюда.

Ом сам взял «Сурикова», повертел в руках и передал сержанту.

— А вы, барышня, что тут делаете? В гости пришла, — сказала Ирка. Погостили, а теперь домой идите. Ну, я пошла, — сказала Ирка. До свиданья... — сказал я.

сказал старший лей-

я,

Соберите краски,— тенант.

Нету у меня никаких красок, — сказал кончились у меня все краски.

— Ну и ну! — сказал он, глядя в упор на стену. — За это я бы своего сына по головке не погладил!

Сержант рассматривал стенку с интересом. Он потрогал краску, измазал палец, как мой отец.

— И на это ты все краски угробил? — спросил с недоумением старший лейтенант. — А теперь отвечать придется, ай-ай-ай! Я бы всыпал. Ну, дает! Кто у тебя родители?

Я молчал.

— Приличные, наверное, родители, а сын —

вор.

лейтенант,

Доверху все замазал, товарищ старший

— сказал сержант. — живого ме-

сержант, товарищ старший лейте-

великие художники?

стечка не оставил, нант.

— Воруем, значит, «Сурикова» крадем, костюмы, краски...

— Какие костюмы? Ах, мы о них не слышали? Не знаю я ни о каких костюмах!

— «Сурикова», значит, украли, — очень хорошо!

— Зелененькой красочкой, товарищ старший лейтенант, похоже, из ковша лил.

— Распустились молодые люди.

— И потолочек прихватил, — сказал сержант.

По стене скользнул солнечный зайчик и пошел плясать по краскам. Наверное, какой-нибудь мальчишка баловался зеркальцем на противоположном балконе.

— Намазюкал, аж глаза ломит, товарищ старший лейтенант, — сказал сержант.

— Ну, пошли, художник, — сказал старший лейтенант.

— А как я родителям сообщу?

— Раньше нужно было о родителях думать, молодой человек.

Кошмарики, пропало ваше чадо...

* * *

В камере я положил в угол свои пиджачок под голову и прилег. Хорошо, что пиджачок прихватил с собой на всякий случай.

Лезли в голову мысли. Самые разные, самые несуразные.

Подвальчик темненький, прохладненький подвальчик, а наверху жара. Играют двое в карты. Пьяный спит. Обстановочка, новая обстановочка. Никто на меня внимания не обращает, и то хорошо.

Встал, потянулся. Надоело лежать.

— Художника просят! Я вскакиваю.

— Пиджак свой захвати! Значит, сюда я не вернусь. Поднимаюсь за милиционером по лестнице

в дежурку.

14