Костёр 1969-10, страница 21

О ГОДАХ

СУРОВЫХ И ДОБРЫХ

ОЧЕРК

М• Илюхина у А. Кирносов

Рисунки Т. Ксепофонтова

1,

1жазалось, революции нет никакого дела до Петергофского кадетского корпуса, носящего незабвенное имя его императорского величества Александра Второго. Страсти кипели в казармах пехотных полков и автомобильной роты, в пулеметном полку и в школах прапорщиков. Сюда же, на тихую Разводную улицу, к трехэтажному дому в стиле барокко революция изредка являлась в облике патрульных солдат с красными повязками на рукавах измятых, со споротыми погонами шинелей. Недобрым оком взирал на пришельцев с дикого камня чугунный император, пока один из солдат не указал корявым, желтым от махорки пальцем:

— Царь? Убр-рать!

Трудно было сохранять достоинство перед этой темной властью. Объяснишь ли ей, что император Александр Николаевич освободил от рабства сорок миллионов крестьянских душ, и что хотя бы за это деяние следует его почитать. Пока будешь растолковывать, чего доброго—пристрелят. Царский бюст послушно сняли и сунули в уголок в вестибюле.

Ежедневно чередой являлись к директору корпуса генералу Сульменеву бабушки, тетки и более отдаленные родственницы воспитанников, забирали детей. Отцы и матери не приходили. Отцы и матери остались по ту сторону трещины, расколовшей Россию 25 октября 1917 года.

— А вы, генерал? — пугливым шепотом любопытствовали бабушки, тетки и кузины. — Неужели вы... здесь? С ними?

— Я с детьми, милстисдарыня, — отвечал

генерал Сульменев, и можно было понять, что долг, — один только долг! — велит ему оставаться на этой стороне, чтобы защитить воспитанников от толп, нескончаемо текущих по Романовской улице из Ораниенбаума к логову большевиков — Петрограду.

И генерал встал выпяченной грудью, испытывая ужас, но исполняя долг, когда бушующая солдатня ворвалась в вестибюль с криком:

— Где юнкера? Выводи юнкерей! К стенке предателей революции!

В коридорах и классных жались по углам бледные дети в черных мундирчиках с золотым вензелем Александра Второго на погонах. Их оставалось немного, взвода три. Это были сироты, за которыми никто не пришел.

Разглядев их, солдаты виновато притихли. Обмотанный пулеметной лентой вожак, — черт знает, какие у них теперь чины, — извинился:

— Простите, гражданин генерал, ошибка вышла. Нам сказали, здесь юнкерская школа. А у вас, значит, ребятишки...

— Вон отсюда! — прохрипел генерал Сульменев, сжимая в кармане пистолет, из которого минуту назад собирался застрелиться, так как был уверен, что ворвавшаяся ватага перережет кадет.

— Зря вы так, — покачал головой обмотанный лентой и сказал своим: — Пошли, ребята.

— Арестовать бы это бывшее превосходительство, — посоветовал кто-то из ватаги. — Оно ж явная контра!

3 «Костер» № 10

17