Костёр 1972-01, страница 38

лось, он не интересуется ответами своих питомцев. Даже не смотрит в их сторону. А девочки между тем отвечали уверенно, чувствовалось, что они серьезно подготовились и жаждут пятерок.

Особенно мне понравилась Дуся Збирча. Она рассказывала о способах определения номера пряжи, чертила схемы, писала формулы и делала это так увлеченно, словно читала стихи. Пожилая преподавательница — она еще меня когда-то учила премудрости трикотажного производства — с удовольствием внимала ответам Дуси. И даже девочки, корпевшие над своими билетами, отвлекались, чтобы послушать ее. Один только Матиас Максимилианович был невозмутим.

Потом меня спросили о нем: «Ну как, понравился?»— и я признался: «Не очень...» — «А вы знаете, какой с той же Дусей был случай?..»

Коротко, было так. На выходной Дуся поехала к родственникам в деревню и не вернулась. Пришла телеграмма — «учиться больше не буду». Матиас Максимилианович послал к Дусе ее подружку: «Без Дуси не возвращайся!» Подружка вернулась, а Дуся — нет. Родственники, оказывается, уговорили ее остаться в деревне, помогать по хозяйству, присматривать

за детьми. Матиас Максимилианович пошел на почту и разговаривал с Дусей по телефону целый час. «Все равно я учусь на тройки! — жаловалась Дуся. — Все равно мою койку, наверно, уже заняли, все равно спать в общежитии негде». Кончился этот длинный трудный разговор тем, что Матиас Максимилианович предупредил: «Я сам буду встречать тебя через два дня на автобусной станции».

И стоял он, Матиас Максимилианович, на автобусной станции, и ждал Дусю. Приедет или не приедет? Подошел автобус, набитый до отказа, выходили люди, а Дуси — нет, выходили люди, а Дуси нет... И вдруг увидел — приехала!..

Вот несколько отрывков из писем, которые черновицкий мастер получает сотнями:

«Здравствуйте, дорогой Матиас Максимилианович! Пишет Вам одна из учениц 55-й группы Половинка Людмила Филипповна (бывшая Катруха). Надеюсь, Вы еще не забыли меня, мой дорогой учитель. Уже прошло девять лет, как Вы проводили меня из Черно-виц. Сейчас я не работаю по той специальности, которой Вы меня учили, но если мне где-либо приходится привести в пример хорошего, отзывчивого, всегда внимательного к людям человека, то я всегда говорю о Вас».

«Дорогой Матиас Максимилианович! Совсем мало прошло времени, как я уехала от Вас. Не знаю почему, но я ежедневно думаю о группе, но больше всего о Вас. Напишите, пожалуйста, как Ваше здоровье?»

«Ой, Матиас Максимилианович, плохо у меня все! Я имею в виду на работе. Сегодня там, а завтра тут. Надоело мне уже так работать. Но когда мне хочется бросить все, нагрубить или еще что-нибудь, я вспоминаю Ваши слова, Матиас Максимилианович: «Не бойтесь никакой работы». И я делаю все, что меня ни попросят, хотя и бывает очень тяжело...»

«Матиас Максимилианович, у меня к вам просьба. Видите этих двух девчушек на карточке, которую я Вам высылаю? Возьмите их к себе. По-моему, жалеть не будете, несмотря на тройки в аттестате, — они неглупые и работоспособные, знают немного жизнь со всеми ее невзгодами и радостями. Прошу Вас убедительно, возьмите их к себе, я знаю, что Вы их доведете до истинного ума».

Эти письма я с большим трудом выпросил у Матиаса Максимилиановича. С трепетом читал их. Потому что для меня лично нет ничего дороже, ничего трогательнее и долговечнее, чем искренняя дружба между Учителем и Учениками.

А. Гельман Рисунки И. Латинского