Костёр 1972-10, страница 53

зин — купил печенья к чаю. Потом зашел к Вовке и сказал:

— Знаешь, Вовк!.. Ты не приходи ко мне сегодня смотреть затмение...

— Почему? — нахмурился Вовка.

— Понимаешь... — начал я объяснять.—Меня дома не будет... Я уйду по делам.

Вовка посмотрел на меня исподлобья и сказал:

— Ладно, не приду.

Вернувшись к себе, я положил закопченные стекла на подоконник и стал ждать прихода девочки.

До одиннадцати часов я сидел как на иголках. То и дело смотрел на часы, выглядывал в окно, но она не приходила. В начале двенадцатого в меня вдруг вселилась маленькая обида: «Могла бы прийти вовремя, — подумал я. — Все-таки затмение! Такой день!»

Я вспомнил, что из-за нее сегодня никуда не ходил с Вовкой, и совсем разозлился.

Я вспомнил, как мы с Вовкой ходили кидать камни в пыль. Камни тонули, и от них оставалась большая воронка, а вокруг еще множество маленьких — от пылевых брызг. Я вспомнил, как мы с Вовкой однажды катались на «чертовом колесе» в парке, как наша кабина медленно поднималась вверх и мы уже видели верхушки деревьев и маленькие, точно игрушечные, дома. И как ветер раскачивал нашу кабину, и у нас с Вовкой захватывало дух. И как потом мы опускались и все далекое снова приближалось, и сразу становилось спокойно и радостно.

Я вспомнил, как однажды мы с Вовкой напустили в их комнате воды и стали пускать на полу кораблики. И как пришел Вовкин отец и поставил нас в угол, предварительно отодвинув от угла шкаф. Я вспомнил, как мы стояли за шкафом и он улыбался и толкал меня в бок, такой замечательный мой друг, Вовка!

Я вспомнил, как просил Вовку не приходить, и мне вдруг стало ужасно стыдно. Я выбежал

на улицу и со всех ног помчался к нему. Я влетел в их квартиру, схватил Вовку за руку и потащил к себе.

Дома я убрал фотоаппарат и шахматы, закрыл книги. Усадил Вовку перед окном, протянул ему самое лучшее стеклышко, и мы стали смотреть на солнце.

Как только солнце начало прятаться за лу-. ну, Вовка шепнул:

— А что если оно навсегда скроется?

Я только на миг представил, что больше никогда не будет лета и наш переулок не будет затоплен солнцем, не будут распускаться цветы, я не смогу пускать солнечных зайцев, — и мне стало страшно.

К счастью, солнце скрылось только на минуту, а потом сразу же с другого конца луны появился светящийся краешек. Он становился все больше и больше, и наконец появилось все ослепительно яркое солнце.

Потом мы с Вовкой пили чай и ели печенье, и радовались солнцу, сверкавшему в нашем окне. Когда мы все съели, вдруг пришла девочка и извинилась, что опоздала.

— Зашла подружка, и мы с ней заговорились, — сказала она.

Мы стали пить чай втроем, но уже без печенья. С одним сахаром. За столом девочка заговорила о затмении. О том, как хорошо было бы без солнца.

— Кругом была бы одна темнота, — таинственно произнесла она. — Светились бы только фонари и светляки. И все жили бы как в сказке...

Девочка мечтательно закатила глаза и заулыбалась. И вдруг встала и начала танцевать с закрытыми глазами.

В этот момент я почему-то почувствовал, что она просто хочет казаться необыкновенной. Что она только так говорит, а думает совсем иначе. Я посмотрел на Вовку, и он подмигнул мне. Наверно, он почувствовал то же самое.

i