Костёр 1972-10, страница 7

— Не-а, — сказал Витька.

— Все веселей тебе будет!

— Обойдется.

— Будешь со взрослыми сидеть?

— Ага,, — сказал Витька. — И то лучше.

Первыми пришли дядя Коля с тетей Лизой.

Румяные с морозца, шумные, веселые, на пальто горят красные бумажные цветы. У дяди Коли голос зычный, капитанский: он и работает капитаном буксира в торговом порту. Тетя Лиза хохотушка, ямочки не сходят со щек.

— Ух ты! — грохнул дядя Коля, увидев праздничный стол. — Знали, куда идем! — взял щепотью из тарелки квашеной капусты, опустил в рот, запрокинув голову, замычал от блаженства.

— Не хулигань! — захохотала тетя Лиза, но мама утащила ее в кухню.

— Ну-с? — спросил дядя Коля Витьку. — Как она, жизнь? Мать не обижаешь, не огорчаешь? Смотри у меня!

с Выборгской

ПОВЕСТЬ

— Вы мне обещали, помните?.. — начал было Витька, но дядя Коля все, оказывается, помнил:

— На буксир-то взять? Будет, Витек, будет. К лету ближе. Как говорится, дал слово— держи! Верно?

Потом пришла Полина Игнатьевна, тоже проводница, мамина напарница.

Теперь ждали лишь Зою, которая задерживалась на демонстрации.

Дядя Коля ходил вокруг стола и вздыхал.

Раздался звонок. Витька побежал отпирать.

За дверью стоял Толя Плужников.

— С праздником, — сказал он Витьке и преподнес маленький красный флажок.

— А Зои еще нет! — выпалил Витька.

— Дождусь внизу, — сказал Толя и стал закрывать дверь.

— Мама! — заорал Витька. — Толя Плужников пришел!

Как Толя ни отнекивался, его все равно втащили в квартиру, заставили раздеться. Больше всех усердствовал дядя Коля. А Витька был несказанно рад приходу своего друга.

— Мы с ним пельмени ели! — вскрикивал он время от времени, но это ни на кого так и не произвело должного впечатления. Только Полина Игнатьевна погладила Витьку по голове и сказала:

— Вот в Сибири пельмени делают! Не чета покупным.

Толя Плужников оказался в центре внимания. Постепенно его басок вытеснил все другие голоса, даже дяди-Колин. Разговор, перескакивающий с того на это, понемногу выстроился, стал общим. Толя рассказывал о своей работе в ПТУ, где он учит молодых вьетнамцев.

— Хорошие ребята, — говорил Толя. — Упорные. Трудяги в добром смысле слова. Мы им даем профессии станочников, учим на токарей, фрезеровщиков, но они сами просят, чтобы знания были шире, универсальнее. Война забирает людей, надо их заменять...

— Несчастный народ, — вздохнула Полина Игнатьевна. — Эти американцы бомбят их, бомбят — управы на них нет!

— Потому и помогаем Вьетнаму, — сказала тетя Лиза.

— От себя отрываем, но им помогаем, — сказала мама.

— А как же иначе? — громыхнул дядя Коля. — Надо помогать. Вон у нас в порту: и на Кубу грузы, и в Египет... Как же иначе?

В этот момент Витька услышал, как дверь отпирают снаружи. I

— Зоя пришла! — крикнул он и бросился в переднюю: ему хотелось первому известить Зою о приходе Толи Плужникова.

Зоя с гроздью цветных воздушных шариков прямо с порога объявила:

— Теть Лель, а я не одна, с подружками!

В дверях, хохоча и визжа, толпились розовощекие девушки с ее фабрики.

— За столом никто у нас не лишний! — пропела мама. — Проходите, гости дорогие!

— Девчонки, валите пальто ко мне на тахту! — крикнула Зоя.

В передней стало тесно. Вешалка распухла от пальто, под ними парами выстроились женские сапожки. Витька успел в суматохе шепнуть Зое про Толю Плужникова.

Она засмеялась:

— А мы так с ним и договорились!

— За стол, за стол! — суетилась мама.

Стульев и табуреток, конечно, не хватило.

Витька достал из кладовки два чемодана, они с Толей сели на них верхом. Рядом с Толей села Зоя.

Начался праздничный обед.

Витька очень любил сидеть вот так, среди своих и гостей, чувствуя себя равным участником торжества. Он с готовностью передавал соседям то салат, то маринованные грибочки, бегал на кухню за открывалкой для минеральной воды, уписывал за обе щеки вкусности, приготовленные мамой. В застольном разговоре он участия не принимал, но ловил каждое слово. Особое удовольствие доставляло ему чокаться: свой наполненный до краев фужер с лимонадом он тянул к каждому и огорчался, если кто-то проносил свою стопку или рюмку мимо его фужера.

5