Костёр 1975-01, страница 10
двадцать восьмого, двадцать седьмого. Нужно же еще приехать, осмотреться, все ли готово. Так она и прожила целых три месяца, помня о первом сентября, о замечательной надписи в табеле. И когда ее спрашивали, в каком она классе, твердо отвечала: «Во втором!» Даже имя у нее изменилось. Раньше звалась она Оля, Олька, Оленька. А теперь только Яковлева Ольга. Или просто — Ольга. Так она сама себя называла, когда думала о чем-нибудь. И так другим говорила, когда знакомилась. Мама к этому не хотела привыкать и не привыкала. А в школе привыкли. Никому дела нет — как хочешь, так и называйся!.. Ей кричали: — Оля, у тебя карандашик есть синий? Она спокойно отвечала: — Не Оля, а Ольга! — Почемуй-то это Ольга? — спрашивали у нее ехидно. — А уж потому! В первые дни она из-за этого немножко попереживала. Но потом мальчишки начали ее так звать: Ольга. А за мальчишками и весь класс... Сверкаютч галстуки, мелькают белые гольфы. Ольга входит в школьный двор. Еще рано, в школу пока не пускают. На верхней площадке крыльца стоят дежурные девятиклассники с красными повязками на рукавах. Хорошо им, наверное, стоять там и смотреть с равнодушными лицами, как в школьном дворе бушует целое человеческое море! За двадцать минут до звонка начнут пускать: проверят подпись родителей в дневнике и — путь свободен! На ступеньках уже толпятся охотники первыми ворваться в прохладную гулкую школу. Первыми прострекотать вверх по гладким ступенькам и войти в класс, который, кажется, еще не проснулся и потому тих, словно дремучий лес. Войти в него — в этот лес-класс — и сесть за свою парту, уже чуть пригретую ранним солнцем! Ольге за две недели лишь однажды удалось это — влететь в школу среди первых, среди ватаги больших мальчишек-шестиклассников... Во все другие дни она приходила слиш- й |
