Костёр 1976-01, страница 9
поменялась со своей соседкой по парте тетрадями. «Все ясно: сейчас Дубцова станет водить ручкой над Танькиным текстом — будто пишет, — а Танька исправит ей ошибки». И стал писать дальше. «Пока ребята разбирали ворота, я смотрел на Таньку. Она поднесла к носу платочек, несколько секунд держала. Потом отняла и смотрит на красное пятно. Но даже не разревелась...» Тут в коридоре позвонили ручным звонком. «Опять электрический не работает». — Все. Сдавайте. Я ухожу. На чем остановились, на том и сдавайте... По дороге из школы Я иду по улице. Рядом со мной — Кеша. Он что-то вещает о Мюнхенском чемпионате и о том, что бразильцы не сказали там своего последнего слова и что они еще докажут миру. Я слушаю, что он говорит; иногда соглашаюсь, иногда говорю свое. Но всякий раз, когда я что-нибудь говорю о спорте, понимаю, насколько слабы мои утверждения по сравнению с Кешиными. И, если сказать честно, то хоть с ним я иногда и спорю, но стоит кому-нибудь в школе или во дворе завести разговор о фут боле или о хоккее, я обязательно тут же вспоминаю Кешины слова. И говорю то, что говорил он. И вижу, как слушатели становятся внимательными и даже не пытаются спорить со мной, а только соглашаются. Но стоит высказать мне какуюгнибудь свою драгоценную мысль, и все начинают спорить, говорить, что я сужу примитивно, как ремесленник, и все такое. Будто чувствуют, что это я не Кешины слова говорю, а свои... Теперь я плохо слушал ^<ешу. Во-первых, все о Мюнхенском чемпионате мы с ним обговорили раньше, во-вторых, футбольные дела совсем не то, о чем можно говорить каждый день, а в-третьих, я шел и думал о Таньке. Даже не столько о ней, сколько о ее фамилии. Мне нравится, когда хороший человек носит неудачную фамилию. Вот Танька, всегда такая аккуратная, а фамилия — Ворохова. А мой сосед по дому — метр с шапкой, а фамилия — Верзи-лов... Мне хочется, чтобы у людей были простые и обязательно древние фамилии. Или вообще чтобы не было фамилий. И чтобы людей друг от друга отличали по характеру. Чтобы фамилию человеку давали не при рождении, а, например, в десятом классе вместе с аттестатом зрелости, когда проявится характер. Смешные были бы тогда фамилии: Умнов, Недоспашкин, Лодырьман... А Таньке присвоили бы какую-нибудь самую 7 |
