Костёр 1976-02, страница 31

— А ты не ошибся, Олежка? — необычно серьезно спросил Сергей.

— Я ее ощупал руками. Я не ошибся, Сережа, — так же серьезно отозвался Олег.

— Что вы тут лясы точите! — возмутился Се-меныч. — Тащи ее на свет — и все дела. Тут разберемся.

Оба практиканта так были взволнованы, что казалось, вообще никого не слышат.

— Если ты уверен, ее лучше не трогать до приезда шефа и Елены Алексеевны, — сказал Олег. — Надеюсь, ты все оставил так, как было?

— В том-то и дело, что нет, — отозвался Олег. — Я сперва подумал — просто булыжник. Лежит себе, покрытый илом...

Олег и Сергей мрачно молчали.

Витя была дочерью археологов и потому знала, как важно не торопиться при любой самой заманчивой находке.

Участок дна, где проводились работы, был разбит на квадраты, и в каком положении лежала находка, имело огромное значение для дальнейших поисков.

— Ты хоть заметил, как эта голова лежала? Ну хотя бы, где шея, где макушка? — спросил Сергей.

— Нет, не заметил.

— А коли ничего ты не заметил, тащи ее на свет божий, — сказал Семеныч,—семь бед— один ответ.

Олег виновато поглядел на Сергея.

Тот махнул рукой.

— Ох и влетит нам от шефа, ох и влетит! Но Семеныч прав. Если умудрились наделать столько ошибок, давай хоть поглядим на твою находку, — сказал Сергей.

Олег натянул маску, сунул в рот загубник акваланга и нырнул.

И на плоту все притихло, пришло нетерпеливое ожидание. То самое, когда каждая секунда растягивается, словно резиновая.

Андрей пристально и спокойно следил за пузырьками воздуха, которые оставлял за собой аквалангист.

— Чего это он? Может, потерял? — тревожно спросил механик.

Все невольно подались за Семенычем, плот угрожающе наклонился.

— А ну по местам! — крикнул Сергей. — Перевернуться хотите?

Будто только и дожидаясь этих слов, с громким плеском раздалась вода, показалась закрытая маской голова Олега.

Всем было видно: что-то тяжелое мешает плыть аквалангисту. Он сделал несколько гребков одной рукой, вцепился в край плота, вытолкнул изо рта загубник.

Сергей бросился к нему.

— Осторожно, осторожно, Серега, — прохрипел Олег, — тяжелая она, не урони.

Сергей встал на колени, опустил руки по локти в воду, бережно вынул грязно-желтый с прозеленью неправильной формы шар.

Вновь опасно накренился плот — все бросились разглядывать находку.

На этот раз Сергей ничего не сказал, просто подхватил мраморную голову, отнес ее на середину плота, осторожно положил на сложенный в несколько раз брезент.

Все окружили ее, разглядывали молча и долго.

Даже в таком виде, покрытая илом и многовековыми зеленоватыми пятнами, голова была прекрасна. Тонкие живые черты лица, тяжелый, волнистый узел волос на затылке, большие, необычного разреза глаза...

Сергей склонился над головой и мягкой сырой губкой бережно снял верхний слой ила. Мрамор, там, где его не коснулись лишаи водорослей, был похож на слоновую кость. Лицо молодой красивой девушки, жившей в далекие времена, глядело на людей, склонившихся над ней.

На миг Вите показалось, что лицо это и впрямь живое.

Рядом стоял Андрюха, стояли растерянные, потрясенные Олег с Сергеем, хмурился Семеныч, таращился, забыв закрыть рот, Жекете.

Солнце слепило глаза, обливало горячей волной шею и плечи. Витя закрыла глаза и увидела ту далекую девушку. Смеясь, она бежала по сочной, яркой зеленой траве меж толстых кряжистых деревьев. Одета она была во что-то легкое, развевающееся. Бежала она по склону, спускающемуся к морю — нестерпимо синему, не теперешнему, а на обломке скалы у самой воды сидел красивый могучий старик, с лицом мудрым и добрым. Он глядел на девушку и ласково улыбался. Он любовался ею.

Наверное, это и был скульптор, который навечно в камне запечатлел ее.

Вдруг кто-то осторожно прикоснулся к Ви-тиному плечу.

Она открыла глаза. На нее пристально и как-то непривычно глядел Андрей.

— Ты чего? — спросила Витя.

Андрей смущенно опустил глаза и прошептал:

— Она здорово похожа на тебя.

В первый миг Витя не поняла, о чем это он. А когда до нее дошло, она покраснела.

— Где твои глаза, Андрюха? Ты погляди, какая она красивая.

— Нет, похожа, — упрямо ответил Андрей. — Когда я вырасту, то стану скульптором.

Он словно прочел Витины мысли, он позабыл, что они не одни на плоту, и говорил громко.

Витя огляделась. Во весь свой щербатый рот улыбался Семеныч. Улыбались Олег и Сергей.

И тогда Витя прыгнула с плота и поплыла к берегу.

Витя не видела, что к мазанке, поднимая пыль, спускается газик отца.

Окончание следует