Костёр 1976-03, страница 4

f"

•JS

■ w*

tts

\ •.'.'*•*»• роботов, радиоприемников, автомобилей. Золотые руки у этих ребят! Но как часто в от-вет на мою похвалу слышу от юных умельцев уже знакомые «безнадежные» слова:

— Модели — это что! А вот сделать бы что-нибудь такое. ;.!.'•• Чего никогда не было! Но все на свете давно открыто, все вещи изобретены...

Ну как тут не разубедить? Обыкновенно я рассказываю, как сам стал изобретателем.

На заводе, куда пришел после войны, предложили место у единственного свободного станка — расточного. Работать на таком станке мог только один человек на всем предприятии — дядя Костя. Но названный «дядя» никому ничего не показывал. А свои приспособления, уходя с работы, всякий раз прятал под замок.

Свои действия он окружил таинственностью. Например, на виду у всего цеха доставал нечто вроде микроскопа или подзорной трубы и этой оптикой в конце смены обследовал готовые детали. Начальство с "•«его чудачествами мирилось: ■"'"ведь детали-то были сверхсложными. За внешний вид их называли в цехе сердито — «пауками».

Меня пожилые рабочие предупредили: «Смотри, Зайчонок, не схватывайся с Костей — зубы обломаешь!» Но именно это меня и подзадорило.

Началось негласное соревнование. Мой соперник выдает за смену обычную норму — шесть «пауков». Я же... всего одного. Через месяц, работая до седьмого пота, я так и не мог изготовить за день больше пяти деталей. Мой сменщик делал их семь, но тоже достиг потолка. Я призадумался: а нельзя ли какое-нибудь приспособление изобрести, чтобы в работе помогало? Получилось. И стал я снимать со станка по двадцать два «паука» за смену.

Итак, чтобы изобрести новое, надо очень-очень этого захотеть. И еще — иметь перед собой конкретную задачу.

Впрочем, и этого оказывается мало.

Вторым моим изобретением, признаюсь по секрету, был... гвоздь. Нет, у него была одна шляпка. Но по форме он напоминал миниатюрный штык. К чему такое диво? Дело в том, что мини-штык не расщепляет дерево, даже когда его забиваешь в самый край доски. Замечательное свойство!

С волнением я запечатал описание своей поделки в конверт и отправил его в Москву — в Комитет по делам изобретений и открытий. Спустя некоторое время получаю ответ: точно такая конструкция запатентована в одной из стран Западной Европы ровно два века назад.

Впору было впасть в отчаяние. Но я не унывал, а засел за изучение родословной своего стального «героя». Начинается она, как известно, с костей рыб и шипов колючих растений, которыми первобытные люди скрепляли части построек, орудий труда.

Не хватило бы и книги, чтобы подробно рассказать обо всех превращениях простого гвоздя. Как вы, например, отнесетесь к гвоздю, заостренному с двух концов и со шляпкой посередине? Или к гвоздю, начиненному взрывчаткой? Или к стерженьку, обвитому заостренными стальными пружинками? При забивании гвоздя пружинки, ввинчиваясь в дерево, расходятся в стороны и служат как бы удерживающими якорьками.

Знакомство с подобными чудесами пошло мне на пользу. Я внес-таки свою лепту, сконструировав гвоздь совсем необычный. Но об этом чуть позже.

Чувствую, что кое-кто из читателей огорченно вздыхает:

— Ну вот, так я и знал! Прежде чем изобрести, надо стать академиком...

Что ж, успокою этого маловера.

Великий физик Альберт Эйнштейн, когда у него спросили, как делается изобретение, сказал: «Все знают, что это неосуществимо. И вот находится невежда, который этого не знает. Он-то и делает открытие!»

Именно таким «талантливым невеждой» оказался один мой знакомый паренек, который пришел к нам в цех из профтехучилища на практику. Пришел и в первый же день перекрыл норму... в двадцать раз!

Колю поставили на простейшую операцию — клеймить детали. То есть молотком и особым стерженьком ставить на них простейшую метку. Коля не долго думая возьми да

W v<<