Костёр 1976-07, страница 14

— Бери чуть ниже, — командовал Кожаный. — Под самую кнопочку. Плавно нажимай на спуск, не дергай.

Я подвел мушку под самую кнопочку и плавно нажал. Винтовка сухо треснула, а слон, который до сих пор крепко стоял на ногах, вдруг рухнул на колени.

— Вот это стрелок! Слона подбил! Хочешь еще разок?

— Еще бы, — ответил я.

— Хватит, — сказал Длинный, побледневший от огорчения. — Некогда нам стрелять. Дело есть. Надо поговорить... В тот раз я спрашивал насчет парикмахерской, так не в ней дело...

— Что за чушь! — плюнул Кожаный. — Опять парикмахерская?!

— Да нет... не в ней дело... дело в том, что мы ищем монахов.

— Монахов?! — изумился Кожаный, привстал и, как мне показалось, побледнел.

— Монахов, — подтвердил Длинный, — вот и хотели у вас спросить, посоветоваться, как их найти, может, вы слыхали...

Кожаный заволновался. Оглянулся зачем-то на дверь и тихо спросил:

— Каких монахов?

— Наших, — ответил Длинный, тоже понизив гЪлос.

— Сколько же вам надо монахов?

— Пять, — твердо сказал Длинный.

Кожаный снял кожаную кепку, вытер пот,

выступивший у него на лбу.

— Не много ли? — сказал он. — Может, одного хватит?

— Нам хотя бы Моню, — жалобно ответил Длинный.

— Что ж вы раньше-то молчали, — сказал Кожаный. — Надо было сразу дело говорить. Монахов я вам сейчас...

Тут он замолчал и приложил палец к губам.

Дверь дернулась, и в тир вошел новый посетитель.

— Почем выстрел? — спросил он, подходя к барьеру.

Это был тот самый Веснушчатый нос, которого звали Василием.

СТРЕЛЬБА ПО-КАРМАНОВСКИ

— Пять копеек, — недовольно ответил Кожаный, делая нам знаки покамест помолчать.

— А сколько всего мишеней?

— Десять.

— Вот полтинник, — сказал Вася, выкладывая на прилавок деньги.

— Ого! — восхитился Кожаный и подмигнул нам. — Десять выстрелов! Может быть, лучше одиннадцать или двенадцать?

— Хватит десяти.

— Вот это я люблю. Ты, оказывается, настоящий стрелок.

— А вы, оказывается, не только на рынке торгуете.

— Торговля это так, ерунда. А сердце мое здесь.

— Оно у вас тоже кожаное? — спросил Вася. Не дожидаясь ответа, он вскинул винтовку и выстрелил. Пуля ударила в кнопочку — утка железно крякнула и перевернулась.

— Отличный выстрел! — похвалил Кожаный. — А сердце у меня мягкое, отзывчивое. По правде говоря, оно золотое.

— Может, алмазное? — спросил Вася и выстрелил в гуся.

Гусь рухнул.

Кожаный нахмурился.

Вася перезарядил винтовку и сшиб лебедя. Размахивая длинной-длинной шеей, лебедь закачался, как маятник стенных часов.

Вася ударил в мельницу. Взвизгнула какая-то пружинка — и красные крылья закрутились, сливаясь в сплошное розовое колесо.

— Теперь в бочку, — шепнул Длинный, и тут же щелкнул выстрел.

В бочке что-то загремело, и оттуда выскочил ухмыляющийся медведь с кружкой в лапах.

— Вот какие стрелки у нас в Карманове! — с гордостью сказал Кожаный и похлопал ладонями, изображая аплодисменты. — Ни в Тарасовке, ни в Перловке сроду не было таких стрелков.

Он встал и торжественно снял с головы кожаную кепку.

— А теперь, если не возражаете, я попробую.

Отойдя к задней стенке, он хлопнул медведя по голове, затолкал его обратно в бочку, наладил остальные мишени. Вернувшись к барьеру, быстро зарядил все пять винтовок.

— Стреляем по-кармановски! — крикнул он и выстрелил.

Утка крякнула и перевернулась.

Вторую винтовку Кожаный взял одной правой рукой, а левую руку сунул в карман, чтоб не мешала.

Выстрел — гусь рухнул.

Лебедя он сшиб одной левой, а в мельницу стрелял обеими руками, но даже не донес винтовку до плеча. Выстрелил от живота — и крылья мельницы закрутились.

Медведя же, сидящего в бочке Кожаный совсем обидел. Он вообще не целился в него. Даже не поднял винтовку с прилавка, просто нажал курок — и медведь выскочил из бочки со второй кружкой пива в лапах.

— Заряжай! — крикнул стрелок и похлопал сам себе кожаными ладонями.

После такой потрясающей стрельбы обстановка сразу накалилась. В тире запахло порохом. Толкая друг друга локтями, мы с Длинным кинулись заряжать винтовки, а Вася задумчиво разглядывал мишени.

Строго поджав губы, он разложил винтовки перед собой и замер. Собранный, подтянутый, он сейчас напоминал ныряльщика, который стоит на вершине скалы, собираясь прыгнуть в море.

Вот он шагнул вперед, схватил сразу две

12