Костёр 1976-07, страница 20

Фрицас Маркузас

— Ты куда собрался? — интересуется ротмистр.

— На стадион, отец.

— Прекрасно. Истинный немец должен быть сильным и ловким...

Квадрат ринга. Хронометр оттягивает задний карман гимнастических брюк тренера.

Тренера зовут... (Не будем указывать подлинное имя этого человека. Известный антифашист, бывший подпольщик живет в Западной Германии. Назовем его Эрих Шмидт).

— А теперь, — командует герр Шмидт, — проведем минутный спарринг. Надевайте перчатки, ты, Маркузе, и ты, фон Книбуш. Маркузе, действуй осмотрительнее, не раскрывайся. Книбуш, работай техничнее.

Маркузе надевает перчатки, затягивает шнурки. Книбуш не двигается с места.

— В чем дело, Гейнц? — спрашивает тренер. — Ты нездоров?

Гейнц фон Книбуш презрительно усмехается:

— Я не буду работать с Маркузе.

— Почему?

— От него пахнет луком. Я не выношу запах лука.

Маркузе резко поворачивается.

— Брэк! — командует тренер. — Не горячись, малыш! Достопочтенный фон Книбуш очень чувствителен. Весьма

чувствителен к твоим опперко-там. Бог с ним. После душа жду тебя у выхода. Есть разговор...

Маркузе выходит из душа. Эрих Шмидт ждет его у забора. В сумраке поблескивают уголки чемодана.

Они идут по Лангештрассе. День близится к ночи.

— Кто твой любимый герой? — спрашивает тренер.

— Мартин Иден, герр Шмидт.

— Тебе нравятся рассказы Джека Лондона?

— О да, конечно. И Купера, и Майн-Рида.

— Хорошие писатели, — рассеянно произносит тренер. И добавляет. — Если хочешь, зайдем ко мне. Я покажу тебе другие книги...

Просторный склад трамвайного депо. Под крышей на закопченных балках дремлют сизые голуби. У выхода — наспех сколоченная трибуна.

В помещении людно. Негромко переговариваясь, рабочие ждут. Пахнет мазутом, бензиновой гарью, растаявшим снегом.

На трибуне вырастает широкоплечий человек в полупальто и кепке. Взрыв аплодисментов. Как будто тысячи голубей, хлопая крыльями, одновременно поднялись в воздух.

Оратор поднимает тяжелый кулак:

— Товарищи! Поговорим о наших общих бедах...

К Маркузе протиснулся его товарищ:

— Знаешь, кто этот человек? — возбужденно шепчет он.

А в рядах уже слышится: «Тельман! Это же наш Тедди».

Появляется тренер Эрих Шмидт. Галстук торчит из кармана. Берет в кулаке.

— Вот что, ребята. Соберите человек шесть надежных парней и марш на улицу. Там дежурят рабочие патрули. Но людей маловато. Возможны провокации со стороны нацистов.

Лабиринт переулков. Сараи, заборы, пакгаузы. Голые ветки скрипят на ветру. В сумраке прячутся тени. Раздаются гулкие шаги патрульных.

Со стороны вокзала движется толпа. В руках — велосипедные цепи, кастеты и палки. Впереди — Гейнц фон Книбуш. На нем сапоги для верховой езды с подвернутыми голенищами и хромовая куртка.

— Стой! — вырастает на его пути Маркузе.

— Ты?

— Я.

— Получай!

Книбуш заносит над его головой железный прут. Маркузе резко уходит в сторону. Затем неожиданно выбрасывает правую руку. Словно вбивает невзгоды, ярость горечь, боль в этот круглый, тугой подбородок.

Книбуш падает на асфальт, как вещь.

В тупике уже дерутся. Где-то ревет полицейская сирена. Книбуш поднимается на четвереньки, встает.

— Мы еще встретимся, — говорит он...

Тридцать четвертый год. Подвал канцелярского магазина. Многопудовые напластования картона.

Маркузе прислушивается. Засовывает под ремень кипу сатинированной бумаги № 3. Сверху надевает куртку. Бумага необходима подпольной типографии. Утром на заборах, на стенах домов, на бортах ав-

18