Костёр 1976-11, страница 20

Рисунок J1. Каминского

— Все это, что ты здесь городил, атлет, сочинение. Но придумано лихо. Придется все-таки поговорить о твоих доблестях с твоей мамой.

— Ей-бо, Анатолий Николаевич!..

Лелька чуть ли не бил себя в грудь.

— Хватит, садись, — уже начинал хмуриться Анатолий Николаевич.

Щечкин возвращался на свою парту с видом человека, оскорбленного в лучших чувствах, но он преотлично знал, что никакой его мамы Анатолий Николаевич вызывать не станет. Наверное, просто жалея ее. Отца у Щечкина не было. Молодая Ленькина мать служила машинисткой, с трудом зарабатывая на себя и сына. К чести ее, он был всегда аккуратно одет и являлся в класс с чистой шеей и руками. Другое дело, каким Ленька возвращался домой после

нашего ежедневного футбола в школьном саду.

Так вот, однажды шел урок естествознания. Анатолий Николаевич рассказывал нам о лесе: хвойном, лиственном и смешанном. Во втором часу, а урок был сдвоенный и до звонка еще оставалось время, классный руководитель решил посвятить свободные минуты повторению ранее пройденного. Все, кто был за партами, устремили взгляды туда, где сидела Ляля Амматуни — единственная обладательница часов в четвертом «б». Трижды разжав и сжав пальцы, Ляля дала понять, что до конца урока оставалось пятнадцать минут.

И конечно же, началось с разнесчастного Аба. Поднявшись со своего места, Яшка пробормотал что-то более или менее связное про пестики и тычинки, поскольку вопрос касался строения цветов.

17