Костёр 1977-11, страница 61

ESS

РАССКАЗ

А. ТОЛМАЗОВ Рисунки А. Ивашенцевой

Нашему классу поручили организовать литературный вечер. Регина Крестьянинова, председатель нашего отряда, сказала, что нужно разыграть на сцене в актовом зале два рассказа. Все зашумели. В артисты никто записываться не хотел. А Роман сказал, что даже в настоящем ТЮЗе мальчишек всегда играют женщины.

Регина помрачнела и объявила, что если мы отказываемся готовить вечер, она уходит в отставку. После этого все согласились слушать рассказы.

Рассказов было четыре. Регина по очереди прочла их вслух. В первом рассказе оказались сплошные слезы, и Роман сразу сказал, что плакать на сцене могут только настоящие артисты и тренироваться для этого нужно сто лет. В другом рассказе нужно было ходить на руках. Таких акробатов в нашем классе не оказалось. Третий рассказ был простой, но действие его происходило в бассейне. Валера Васов, как главный специалист по технической части, сказал, что бассейн на сцене он не гарантирует.

Наконец выбор был сделан. Для четвертого рассказа не требовалось ничего особенного. Кроме чашки, которую по ходу дела полагалось случайно разбить, и небольшой пощечины, которую нужно было отвесить отрицательному персонажу.

Теперь оставалось набрать артистов. В классе снова поднялся шум. Регина взяла мел и приготовилась записывать на доске добровольцев.

Добровольцев, как и следовало ожидать, не оказалось. И тут мой лучший друг Колька Шишкин выкрикнул мою фамилию.

Регина стала писать ее на доске. Спорить

было бесполезно, и поэтому я просто-напросто крикнул:

— Шишкина запишите!

Колька показал мне кулак, но было поздно. Теперь мы оба красовались на доске. Это страшно понравилось ребятам, и все стали наперебой выкрикивать друг друга. Скоро артистов набралась целая армия.

Режиссером назначили Светку Кисточкину, и артистов, чтобы не откладывать дело в дол-" гий ящик, повели в зал.

Колька не унывал. Он был убежден, что такая тихоня, как Светка, никакого спектакля с нами не поставит.

В актовом зале Кисточкина рассадила нас на стулья по кругу, как тигров в цирке, и стала рассматривать.

Она долго изучала Кольку, как будто увидела его в первый раз, а потом подошла ко мне. Мне было до чертиков интересно: что она высматривает.

Наконец, Кисточкина твердо сказала:

— Кротова будешь играть ты!

— Почему? -— возмутился я. Играть главную роль? Это мне ни капельки не светило.

— У тебя положительный профиль, — сказала Светка и пошла дальше.

Я зажмурил один глаз, чтобы посмотреть на свой профиль. Кроме кончика носа, ничего, конечно, я не увидел и твердо решил, что все это ерунда! Что еще за такой положительный профиль?

Кисточкина тем временем снова начала изучать Кольку. Она сбила ему прическу. Теперь Колька стал похож на дикобраза.

— Будешь играть Силкина! —сказала Светка и распустила остальных артистов. Я понял, что мы влипли.

— А что мы должны делать? — хмуро поинтересовался Колька.

— Ты разве не слушал рассказ? — строго спросила Кисточкина.

Я помнил рассказ и сообщил Кольке, что буду бить его по физиономии. Колька ответил, что после спектакля даст мне сдачи.

— У нас не бокс, а спектакль. Пощечина будет театральная! — успокоила его Кисточкина.

Ночь перед спектаклем я спал плохо. Мне приснилось, что я сижу в огромной клетке и передо мной с огромным бичом стоит Кисточкина и заставляет прыгать через горящий обруч.

Вечер назначили на семь часов.

Когда открыли занавес, я понял, что на сцене легче всего исполнять трусов. Руки у меня тряслись, а у Кольки было такое выражение лица, будто ему только что вырвали зуб.

В первом ряду сидела учительница литературы, а рядом с нею писатель, рассказ которого мы должны были разыграть в лицах. Писатель был очень скромный, без бороды и без очков. Генка Шубин из 10 «б», который сидел рядом с ним в больших непрозрачных очках, походил на писателя куда больше.

59