Костёр 1980-04, страница 21

%

4

Второй, сын убитого заговорщиками султана Селима.

Решительным шагом ступил Махмуд на палубу своей раззолоченной галеры, по дорогим коврам прошел и величественно сел на подушки. Властным был взгляд его черных горящих глаз, властными были тонкие губы в окаймлении короткой бороды и усов, прекрасен был крупный изумруд,

U

украсившии чалму над переносицей, прекрасна расшитая золотом одежда. Всем было известно, что силой вернул себе трон Махмуд, силой же мечтал он вернуть былое величие Порте, однако неудач было больше, чем удач, и бронзовый с впалыми щеками лик султана чаще выражал гнев, чем радость.

Двадцать шесть гребцов разом подняли весла, и галера понеслась по проливу, как огромная сказочная птица.

Галера ловко подошла к большому линейному кораблю «Селимие», над которым трепетал флаг капудан-паши. По переброшенным сходням султан перешел на палубу флагмана. Прижав руки к груди и низко склонившись, капудан-паша сделал шаг навстречу падишаху.

— Сераскир Румелии, — проговорил Махмуд тихим голосом, — пытаясь отбить у русских Сизо-поль, бросил на штурм четыре тысячи пехоты и тысячу восемьсот конницы! Но наших воинов встретили картечью. Разве русская эскадра в Сизополе сильнее нашей?

— Мой повелитель... — попытался возразить капудан-паша, но султан нетерпеливо махнул рукой и продолжал:

— Русские — повсюду. Они хозяйничают в Фа-росском заливе, как у себя дома. До каких пор мой капудан-паша будет позволять им маячить чуть ли не перед дворцом своего повелителя?

— Флот готов выйти и сразиться с противником!— проговорил капудан-паша.

— Что ж, посмотрим, на что еще годятся наши моряки, — произнес султан, и в окружении свиты поднялся на мостик.

Дул свежий зюйд-вест. Солнце то пряталось в быстролетящих облаках, то его лучи, пробив пелену, веером падали на заросшие сосной и можжевельником высокие берега, скользили по светло-зеленой поверхности пролива, заливая все вокруг золотистым светом. Пять линейных кораблей и пять корветов, два фрегата и два брига острием своих бушпритов смотрели на север, туда, где крейсировали корабли неприятеля — «белые призраки», нагоняющие ужас на жителей побережья.

— Можно начинать, — распорядился султан и протянул руку за подзорной трубой.

Поймав в паруса ветер и накренившись на правый борт, первая группа краснобортных кораблей резво понеслась к выходу в Черное море. Полоса свинцового тумана закрывала горизонт, отчего паруса на мачтах кораблей казались особенно белыми. Припав к окуляру подзорной трубы, султан с неожиданной жадностью следил за плавным скольжением парусных громад, и уверенность, что ему удастся вернуть Порте былую мощь, вызвала радостное сердцебиение. Да, ой

еще построит корабли! И будет их много, столько же, сколько у британцев, — сотни! И вновь непобедимым станет его флот! Но что это?.. Нет, он не ошибся — в тумане медленно плыл белый призрак. Уже можно было различить его мачты.

Так и есть—на чистую воду выбирался черно-бортный бриг. Он шел с завидным хладнокровием, он приближался, вырастая на глазах, скуластый бриг с андреевским флагом на грот-брам-стеньге. Приглядевшись, султан узнал в деревянной фигуре под бушпритом изображение олимпийского бога, которого древние греки именовали Гермесом, а римляне — Меркурием.

Затаив дыхание, султан ждал, что будет дальше...

Неожиданно впереди ослепительно сверкнуло море, и на полном ходу «Меркурий» вырвался из тумана. И сразу же все, кто находился на палубе, увидели высокие зеленые берега, голубое русло пролива, каменные короны батарей на европейской и азиатской стороне, три линейных корабля на якорях выше Буюкдера, и фрегат, идущий под всеми парусами в Черное море.

Расстояние между бригом и этим фрегатом сокращалось, но «Меркурий» продолжал идти все тем же галсом. Стоя на шканцах, Казарский хладнокровно рассматривал в подзорную трубу корабли, над одним из которых трепетал зеленый флаг капудан-паши. Дерзкая мысль лечь на правый галс и пройти на расстоянии пушечного выстрела от турецких батарей овладела капитаном. Он уже проделал такое неделю тому назад. Турки открыли тогда бешеную стрельбу. Огромные мраморные ядра с шипением пролетели над палубой, вздымали высокие фонтаны воды. К счастью, все закончилось благополучно. Но в тот апрельский день пролив был пуст, а сейчас здесь стоял трех-дечный корабль самого капудан-паши...

Сомнений больше не было — неприятель решился наконец покинуть Босфор. Предписание, которое имел на этот случай капитан «Меркурия», гласило: немедленно идти в Севастополь! Иначе малочисленный отряд Скаловского окажется запертым в Сизопольской гавани и вынужден будет вступить в неравный бой. Сколько часов смогут продержаться корабли под огнем корабельной и береговой артиллерии? Отряды Гуссейн-паши, сильно поредевшие за время штурма Сизополя 28 марта, расположились на склонах гор, неподалеку, и всадники в ярких долименах маячили на расстоянии пушечного выстрела. Никто в Сизополе не сомневался, что если турецкий флот выйдет в море, сераскир Румелии опять пошлет своих воинов на штурм, и быть тогда беде. Спасти Сизополь могла только эскадра Грейга.

Скомандовав к повороту, Казарский снова взглянул туда, где рядом с трехдечным линейным кораблем капудан-паши стоял двухдечный корабль младшего флагмана. Капитан «Меркурия» не знал, не мог знать, что через месяц судьба сведет его бриг с этими кораблями.-

19