Костёр 1982-01, страница 38

КОНОПУШКИНА

РАССКАЗ

3. ПИРОГОВЛ

Жила-была овечка. Беленькая, а на носу рыжеватые пятнышки-веснушки врассыпную. Вот и прозвали ее Конопушкой.

Паслась Конопушка в родной отаре высоко в горах, у самых снежных белков.

Незаметно пришла в горы осень. Пожелтели лиственницы, увяли травы, стали жесткие и невкусные. Вершины оделись снегом. Кедры роняли синие шишки. А небо совсем остыло.

Однажды приковылял к стоянке медведь. Спрятался в мохнатом кедраче, стал приглядываться и принюхиваться. Овечки забеспокоились, отара заколыхалась. Тут проснулись собаки — рыжий Вулкан и черный Полкан. С громким лаем они забегали вокруг отары. В маленькой избушке засветилось окошко. Вышел пастух с большим фонарем, стал махать им и кричать:.«Гей, гей, гей!» За горой тоже кто-то крикнул: «Эй, эй, эй!» Медведь сердито рявкнул и повернул обратно. А отара, услыша медведя, дрогнула и рассыпалась в разные стороны. Вулкан и Полкан кинулись сгонять испуганных овец. Пастух снова закричал и тоже побежал. Все смешалось.

Конопушка с кучкой овец катилась с горы прямо в старый корявый кедрач. Луна скакала рядом. Бах! И Конопушка налетела на какое-то косматое чудовище. Оно больно ткнуло Конопушку в бок. Та отлетела в сторону и скатилась в ямку. Да так и осталась лежать там, от страха закрыв глаза и тяжело дыша. А потом незаметно уснула.

Солнышко вышло из-за голубой горы и стало греть землю. Иней на траве таял, радужно переливаясь и поблескивая. Рядом, во впадине, белела гигантская лепешка снега, пролежавшая там все лето.

Конопушка захотела есть, и она выбралась из ямки. Щипнула клочок невысокой травы, щипнула другой. Ну и трава — мягкая, сочная! Давно она не ела такой вкусной зелени. Вдруг слышит —

радовался Конопушке и говорил, говорил без умолку.

Днем в отдалении долго лаяли собаки. Конопушка слышала, но ей было хорошо среди свежей травы и в соседстве с разговорчивым ключиком. А солнце грело и ласкало.

Но день кончился. Сразу стало холодно, тоскливо, и Конопушка поспешила к стоянке. Вот, наконец, и знакомая стоянка. Но почему Конопушка стоит в недоумении и озирается, будто не может понять что произошло? Ах да, стоянка-то совсем пуста! И кругом мертвая тишина. Прилетела вездесущая птица-кедровка и что-то насмешливо прокричала Конопушке. Конопушка забегала по оголенной стоянке, ища отару. Потом стала громко и тоскливо звать. Кто-то из-за горы передразнивал ее: «Э... э... э...» И снова глухая тишина. Сумерки сгущались. В знакомой избушке ни шороха, ни огонька, ни дыма над трубой, дверь подперта палкой. Конопушка обошла вокруг и прилегла на остывшую землю.

Днем, бродя за кедрами, она видела, как к стоянке подъехал чужой всадник с чужой собакой. Постоял перед избушкой, сказал: «Вниз откочевали...» и уехал.

А вскоре грянула зима. Она пришла из-за длинной зубчатой гряды и начала хозяйничать на всех окрестных белках. Свирепо бушевали студеные

ветры. Валили снега, завесив собой мир. Наконец выползло усталое солнце, но оно почему-то было холодное и лишь слепило глаза. А горы стали совсем неузнаваемыми.

Беднай, бедная Конопушка! Она ничего не понимала и очень страдала. Ведь это была первая зима ее жизни. В первый же буран она заметалась в снежных вихрях, жалобно закричала. И тут же что-то неясное подтолкнуло ее к избушке,

подсказало спрятаться за стеной с подветренной стороны. Там сохранилось много сухой травы, высилась куча шелухи от кедровых шишек. Совсем в траве кто-то бормочет. Ключик! Он словно об- недавно здесь орешничал пастух, а по ночам спа-

♦ •

V