Костёр 1982-01, страница 4
жаться от фотографирования, — обеспокоенно предупредила женщина-гид, сопровождавшая нас. — И не прижимайтесь к окнам. Они очень не любят, когда их разглядывают. Вы можете получить камень в стекло... «О н и» — это слово было произнесено так, будто речь шла о людях другой, враждебной страны или даже другой, враждебной и, разумеется, более низкой цивилизации. «О н и...» И правда, казалось, здесь, в этом районе, идет какая-то своя, особая жизнь, совсем непохожая на ту, которую мы видели в соседних кварталах города — словно, въехав сюда, мы на самом деле пересекли границу иного государства. В тот момент, мне почудилось, я отчетливо ощутил атмосферу вражды, ненависти и страха, витавшую над Нью-Йорком. И уже потом у себя дома, в Ленинграде, читая в газетах о негритянском восстании в Майами, о расправах над неграми в Атланте, я не раз вспоминал это ощущение, испытанное в Нью-Йорке, в негритянском Гарлеме... Но почему теперь я опять вспоминаю эти эпизоды, почему именно с них решил начать свой рассказ? Да потому, что, только побывав за рубежом, начинаешь как бы новыми глазами смотреть на все то, что стало для нас привычным, повседневным, и с особой гордостью думаешь о том, какое это великое завоевание, какая это великая человеческая ценность — дружба народов нашей страны! Дружба, которая закреплена не только законами нашего государства, его Конституцией, но и самим образом нашей жизни, закреплена в наших душах, в наших сердцах. Мне не раз приходилось бывать в различных республиках нашей страны — и на севере, и на юге, и на западе, и на востоке, и повсюду, в какую бы республику я ни приезжал, я встречал людей, живущих яркой, полнокровной, интересной жизнью. Разве можно, например, забыть выставку работ юных художников, которую я увидел однажды в отдаленном якутском поселке, куда и добрать-ся-то чаще всего можно лишь на самолете! Отличная это была выставка! Жизнерадостная, солнечная, многоцветная. Уже немало лет прошло с тех пор, как побывал я в том далеком поселке, а до сих пор помню чувство, которое ощущал, переходя от одной картины к другой, от одного рисунка к другому. Эти рисунки лучше всяких слов рассказывали о своих авторах. Так жизнерадостно, ярко могли рисовать только ребята, с самого раннего детства живущие в атмосфере человеческого братства, чувствующие себя полноправными гражданами Страны Советов. Это чувство приходит к ним естественно и просто вместе с первыми песенками, которые напевают им матери, вместе с первыми строчками якутского букваря, вместе с первыми строками пушкинского стихотворения, вместе с именем Ленина. А ведь не свершись Великая Октябрьская социалистическая революция — и многим народностям России угрожала бы та же участь, которая постигла американских индейцев. И это не фантазия, не вымысел, не досужее предположение. Об этом свидетельствуют факты, об этом рассказывают документы. Однажды, когда я собирал материал для своей книги «На кого работает время», мне в руки попал старый томик, изданный еще до революции. На обложке стояло название: «Очерки из жизни дикой Башкирии. Быль в сказочной стране». Автор этой книги, Николай Ремезов, рассказывал о том, как некий купец Уткин с помощью обмана и угроз скупил у башкир землю. И не просто какой-нибудь клочок земли, а землю, по территории почти равную Бельгии! Сколько же заплатил он за эту землю? Оказывается, всего восемь тысяч рублей... Как же могла совершиться такая сделка? А вот как: «Он выпоил башкирам несколько бочек вина, так что они подписывали пьяные, сами не зная что; дарил или, вернее, подкупал «горлохватов»-мироедов деньгами, чаем, сахаром, вином и т. п.» «При проверке подписей господин Фок (а господин Фок был посредником между башкирами и купцом Уткиным — Б. Н.) на башкир кричал, топал ногами, грозил засадить под арест, в тюрьму, а старшина Давлетбаев до того разошелся, что грозил прямо сослать несогласных на Амур!» И дальше: «Политики внушили и пустили в обращение «гениальную» идею, что земли для башкир составляют бремя, от которого нужно их избавить, чем и облагодетельствовать дикарей...» Разве эта история не напоминает почти буквально, как обходились в Америке с индейцами белые поселенцы и земельные спекулянты, когда захватывали их земли? Почерк алчных любителей наживы, что в царской России, что в Соединенных Штатах, оказывается одинаковым. Но какой не одинаковой оказалась судьба двух народов! Мне довелось бывать в Советской Башкирии. Я сам, своими глазами видел высокоразвитую, процветающую республику. Внуки и правнуки тех, кого некогда, подобно американским индейцам, обманывали, спаивали, унижали, грабили, сгоняли с собственных земель, теперь стали нефтяниками и учителями, инженерами и учеными, механизаторами и врачами, стали полноправными гражданами Союза Советских Социалистических Республик. И, кстати, даже тот повод, который привел меня в Башкирию, сам по себе тоже говорит о многом. В то время я работал в журнале «Костер» и приехал в столицу Башкирии Уфу, чтобы встретиться с известным башкирским писателем Анвером Бикчентаевым и договориться о публикации его новой повести на страницах нашего журнала. Повесть эта называлась «Дочь посла», в ней 2 |
