Костёр 1982-03, страница 30

Что это тут написано? Я написал: бог Ра, видишь?

А зачем кружок с точкой? Это иероглиф, он значит «солнце», ведь Ра — это бог солнца.

— Интересно, — сказал Рен-си. — И ты так можешь написать все, что хочешь?

Сейчас еще не могу, ведь иероглифов у нас столько же, сколько слов — несколько тысяч, а я еще не выучил их все, но вот пройдет несколько лет, я стану настоящим писцом и смогу написать все, что будет нужно.

— Несколько лет... — покачал головой Ренси. — А я за два года уже стал совсем настоящим ткачом — могу изготовить шерстяную ткань для плаща, а могу соткать и тонкую кисею.

— Писать — это гораздо сложнее, — гордо ответил Меру. — Весь первый год я только учился красиво писать иероглифы, хотя даже не знал, что они значат.

— Как же ты писал и не знал, что пишешь? — удивился Ренси. — Мне отец всегда сна-чала объясняет, как нужно что-нибудь сделать.

Учитель лучше знает, как нас учить, — возразил ему Меру, и Ренси не нашел, что ему ответить.

А теперь я уже выучил значения многих иероглифов. Вот «идти», а вот это «дом», а если поставить их вместе, то получится

Ренси

«выходить», на корточки задумался, а

ты напишешь

присел у черепков. Он потом спросил:

— А как же МЕРУ — свое имя? Себя будешь что ли рисовать?

— Ну, это просто. Сначала я нарисую мотыгу

а по-крестьянски она звучит «мере», а потом рот«

Мотыга начинается с ME, а рот — РО, это почти что РУ, вот и все. МЕ-РУ.

Ренси так и подпрыгнул. Слушай, так ведь можно не только имена, а и все слова писать. Подумай, ведь гораздо легче будет учиться. Как слышишь, так и напишешь.

— Не знаю, — с сомнением покачал головой Меру. — Учитель так не велит.

Так ты ему подскажи. Нельзя. Как я могу учить своего учителя? Он только рассердится и побьет меня. «Уши мальчика на его спине» — вот его любимая пословица.

Но ведь так легче будет научиться писать, — со слезами убеждал его Ренси.

И тогда всякий ткач и горшечник узнает тайну письма?— раздался вдруг за его спиной грозный голос.

Ренси вздрогнул и оглянулся — в дверях стоял отец Меру — важный писец Шимсет.

Иди и занимайся своими тряпками, — приказал он Ренси. — А ты, — обратился он к сыну, — продолжай переписывать иероглифы! Пусть глупцы в других краях отдают это священное искусство во власть простолюдинов, мы этого не допустим!

А вот что произошло дав-ным-давно в греческом городе Милете, когда греки еще не знали письма. Однако, они уже сложили много прекрасных мифов и поэм, которые рассказывали бродившие по городам и селам сказители-аэды.

Однажды такой сказитель зашел в Милет. Он рассказывал чудесные истории о путешествиях аргонавтов, об осаде богатой Трои, о приключениях хитроумного Одиссея. Весь город ходил его слушать. А сын милетского ремесленника Аристид был так очарован этими рассказами, что всякий раз неизменно являлся в тот дом, куда пригласили сказителя. Многие куски поэм он даже выучил наизусть.

Вскоре слепой певец ушел из города, и опечаленный Аристид сказал отцу:

— Отец, я несколько раз слушал рассказчика, но так и не сумел всего запомнить. А мне так бы хотелось выучить эти поэмы.

— Запомнить — дело нелегкое, — сказал отец. — Недаром профессия сказителя у нас так почитается.

— Но как же! — не унимался Аристид. — Ты подумай, ведь если он один знает эти поэмы, и вдруг с ним что-ни-будь случится, то они просто пропадут и все?

Он должен передать свои знания ученику.

А вдруг он не успеет или ученик попадется плохой и все перезабудет, — настаивал Аристид. — Как бы сохранить эти чудесные рассказы...

Он долго думал, но так ничего и не придумал.

И вот однажды в Милет прибыл финикийский корабль.

Окончание следует