Костёр 1982-12, страница 26

— Та-ак. Ты чей сын?

Ответила машинистка:

— Агронома Уразова, звать Бахтияром.

— Ну вот, и отец у тебя хороший работник, и мать. Так что иди домой. Попроси отца, он тебя в городской зоопарк отвезет — там и аисты и другие звери.

— А здесь их не будет?

— Об этом их спроси. Залезь на крышу, позови, может, прилетит какая пара. Все?

Бахтияру стало очень грустно, и все равно он не тронулся с места.

— Им здесь лягушек нет.

Председатель дернулся за столом и подхватил заскользивший графин.

— Что ты хочешь? Чтобы я разводил лягушек для аистов?

Машинистка фыркнула, потому что Бахтияр кивнул. Председатель побагровел.

— Не смеши народ, иди домой. Книжку почитай, поиграй. Кто твой отец?

Машинистка еще раз сказала:

— Уразов, агроном.

— Ну вот! Итак: фуража на каждую голову крупного рогатого скота...

Машинистка принялась печатать.

— Вы за весь колхоз отвечаете?

— Да! — едва не сорвался на крик председатель. — За землю, за урожаи, за людей. А не за аистов.

— А за аистов кто отвечает?

— Аллах, наверное. Иди, мальчик, иди! Аисты, лягушки...

— Значит, аистов больше никогда не будет?

Председателю хотелось грохнуть кулаком по

столу, он вовремя опомнился. Перед ним стоял мальчик с большими грустными глазами и собирался, кажется, заплакать.

Председатель подумал и спросил:

— Как лягушки получаются, из чего — знаешь?

Бахтияр не знал.

— Как узнаешь, приходи, — облегченно вздохнул председатель. — Что-нибудь придумаем.

Бахтияр бегом отправился в школу.

— Из чего лягушки получаются?

Директора вопрос развеселил.

— Которых аисты едят?

— Да.

— Из головастиков, вот таких, — показал пальцами.

Бахтияр вернулся в правление.

— Из вот таких головастиков, — показал он председателю.

Председатель зарычал и взял сам себя правой рукой за грудь.

— А головастики из чего? Ну?

— Не знакЗ*

— Узнай! Немедленно! Кто твой отец?

Машинистка в этот раз промолчала.

Добравшись до школы, Бахтияр спросил директора:

— Из чего головастики получаются?

— Опять из лягушек, — сообщил он вскоре председателю.

22

— Я сейчас зареву, как некормленый бык, — сказал председатель, глядя в потолок. — Потом лягу и буду умирать. В моей смерти прошу считать виноватым вот его. Что ему нужно? Кто его отец?

— Агроном Уразов, — сказал Бахтияр.

— Ах, агроном Уразов! — Навалившись животом на стол, председатель зловещим шепотом сказал: — Иди к отцу и спроси: когда агрономы перестанут поливать ядохимикатами? Как перестанут, будут тебе и лягушки и аисты. Еще скажи, что я просил всыпать тебе как следует.

И Бахтияр отправился домой.

Первой с работы вернулась мать.

— Ты что это замучил всех, требуешь каких-то аистов? — сердито спросила она.

Бахтияр подвинул к ней лежащую на столе газету.

— Вот. Ты их помнишь, мама?

Она села за стол.

— Как же не помнить. А ты этих птиц ни разу не видел, мой мальчик.

— Почему? — спросил он.

И стал ждать отца.

Дедушка Рахманкул

Дедушка Рахманкул знал все и никогда не сердился вопросам Бахтияра.

— Почему иногда в ухе звенит?

— Если в левом, ангел предупреждает — к счастью. Жди.

— А если в другом?

— В правом-то? Это хуже. Шайтан в гости просится.

— А как он просится?

Старик наклонился к уху Бахтияра и засипел:

— Мошшшно в кккосссссти?

Бахтияр вздрогнул — борода дедушки Рах-манкула легла ему на шею, будто чья-то мохнатая рука.

— А что ему ответить?

— Не знаешь?! Ну и ну, чему же тебя учат! — Дедушка Рахманкул широко раскрыл глаза, встопорщил бороду. — Нет! Ни за что! Никогда!! Иди к ослу! Вот как надо отвечать.

Еще он говорил: «На левом плече у человека сидит ангел, записывает его добрые дела, на правом шайтан пишет дурные. Если человека клонит влево — хорошо, если вправо — берегись такого».

Сам он ходил с палкой, клонясь вперед. Наверное, и ангел и черт много чего понашептали, сидя на плечах дедушки Рахманкула.

В середине зимы он заболел, не выходил из дома. Мать послала Бахтияра, поручив отнести старику банку желтого катыка и теплые лепешки, завернутые в шерстяной платок.

Безлюдная заснеженная улица гудела, словно над ней низко висел самолет. Ветер крал тепло лепешек, они стыли в платке.

Старик лежал в постели, раскинув поверх одеяла бороду. Ветер выл в холодной печи.