Костёр 1983-03, страница 29

/V\ apo сидела на нижней веранде дома, смотревшего окнами в небольшой тенистый двор, и чистила картошку.

Острым ножом снимая тонкую кожуру с молодых картофельных клубней, она то и дело поглядывала на свою одиннадцатилетнюю дочь: та возилась с семилетней сестренкой и пятилетним братишкой в тени большой туты. Девочка была высокого роста, очень худа и одета в выцветшую голубую футболку и синие, плохо сшитые джинсы, из которых она давно выросла. Короткие черные кудряшки, как раскрученные пружинки, смешно торчали во все стороны — казалось, что на голове у нее барашковая шапка, какие носят чабаны.

«Совсем ведь не уродка, — думала Маро, поглядывая на дочку. — Прекрасные голубые глаза, густые черные ресницы... Такие глаза не часто встретишь у армянок. Ей бы почаще причесывать свои вихры, да носить красивые платья, и от нее глаз нельзя было бы оторвать».

А ведь несколько лет назад она была девочка,

— Ну что ты, Арминэ-джан! — растерялась Маро. — Мне просто всегда казалось, что мальчикам живется гораздо легче. Понимаешь, они сильнее девочек и могут всегда за себя постоять, ну и всякое такое... А теперь я совсем не жалею, что ты у меня есть. Ведь ты у меня такая помощница!

Маро принялась нарезать картошку.

Но тот разговор, видно, крепко засел в голове у девочки. Иначе как объяснить случай, когда Арминэ в первый раз пошла в школу.

В первый день она вернулась из школы вся в слезах. «Я не хочу быть девочкой! Я хочу быть мальчиком!» — плакала она. Оказалось, что мальчик, которого учительница посадила за одну парту с Арминэ, наотрез отказался от такого соседства. «Не буду я с девчонкой сидеть!» — заявил он во всеуслышанье. Мальчишку звали Раз-мик. Арминэ и теперь не ладит с ним, хотя оба уже перешли в пятый класс. Маро пошла в дом и вернулась с матерчатой сумкой в руке.

Виктория ВЛРТЛН рассказ Рисунок О. Нарышевой

как девочка — кроткая, опрятная, и за ней не замечалось никаких мальчишеских повадок. «Это, наверно, я виновата во всем», — решила Маро. Она вздохнула и бросила в кастрюлю с водой очищенный картофель.

Все началось с того злополучного дня, когда к ним заглянула соседка и увидела девочку, подметавшую двор.

— Вай, Арминэ уже помогает тебе по дому?— удивилась она. — Какая она у тебя молодчина! Сколько ж ей исполнилось?

— Семь, — ответила Маро. — В этом году пойдет в школу.

— Хорошая у тебя дочка.

Арминэ еще усерднее стала подметать двор.

— Хорошая, — согласилась мать. — Я теперь совсем не жалею, что моим первенцем оказалась девочка. А ведь, когда мне сказали, что у меня родилась девочка, а не мальчик, я заплакала.

— Ты так хотела мальчика? — спросила соседка.

— Да. Особенно хотел отец. Он даже имя выбрал для мальчика: Армен. А когда родилась девочка, то назвали ее Арменуи. Но мы ее зовем просто Арминэ. — При этих словах Маро улыбнулась дочке, которая уже стояла рядом и смотрела на мать.

— Мама, девочкой быть плохо? — спросила Арминэ, когда соседка ушла.

— А почему ты спрашиваешь об этом?

— А ты... заплакала, когда я родилась. Ты не хотела меня, да? Не хотела? — Большие голубые глаза пытливо смотрели на мать.

— Арминэ! — позвала она. — Сходи за хлебом!

Девочка подошла. В руках у нее были две рогатки. Маленькие Наира и Юрик подошли тоже.

— Зачем тебе эти рогатки? — спросила мать.

— А мы будем гонять воробьев с туты. Ты же сама жаловалась — они клюют ягоды.

— Верно. От них никакого спасения. Пора уже собирать ягоды. — Маро бросила озабоченный взгляд на ветки туты, усыпанные сочными ягодами. Потом протянула Арминэ сумку и металлический рубль. — Сбегай-ка в хлебную лавку и купи два матнакаша. Но сперва надень платье и причешись, а то все в штанах, да в штанах. Ты не мальчишка, а девочка: надо быть поаккуратней.

Арминэ хотела по своему обыкновению упрямо буркнуть: «Не хочу, не буду!» — но, заметив, как грустно смотрит на нее мать, мягко сказала:

— Ну, мам, так не хочется переодеваться... И в джинсах так удобно...

Девочка чмокнула маму в щеку, выбежала на улицу и сразу же окунулась в жару июньского дня. Но Арминэ жара была нипочем. Прищурившись, она взглянула на белое солнце, сиявшее над макушками черепичных крыш, и вдруг сорвалась с места и весело, словно жеребенок, вприпрыжку побежала по улице, размахивая в воздухе пустой сумкой.

Повстречавшись со старой Ашхен, с прутиком в руке следовавшей за своей черно-белой коровой, Арминэ приостановилась, поздоровалась с ней. Многие считали, что старуха Ашхен, одетая

25