Костёр 1983-06, страница 6

РАССКАЗЫ

БАХТИЯРЕ

Федор КАМАЛОВ Рисунки А. Слепкова

Как сгорел пруд

Шофер сеновоза впоследствии клялся, что видел собственными глазами, как из какого-то двора вылетела горящая стрела и впилась в сено на его машине. «Тогда почему ты не остановился сразу? — спрашивали его. — Не ликвидировал опасность?» — «В то время я не очень обратил

оправ-

внимания на это, потом уже вспомнил», — дывался он.

Шоферу, везущему сено, не обратить внимания на летящий в него огонь? Подозрительное, дымное дело.

Может, шофер замечтался, пока его старый грузовик со скрипом плохой пилы полз по дороге. Или, наоборот, злился, что нагрузили сверх меры, а сену хотелось лечь, поваляться на обочине, а не ехать куда-то на ферму, чтобы его съели.

Так потихоньку шофер пилил по улице, не замечая, что за машиной вьется синий шлейф.

Встречный конюх бросил поводья и схватился

одной рукой за голову, а другой, сжатой в-кулак, тыкал перед собой, как бы метя в лоб машине.

Шофер высунул голову из кабины и обомлел — горим! Мало того, что сами — сожжем село.

Первая мелькнувшая мысль — остановиться! Вторая — нельзя! Кругом дома. Нога дернулась и нажала педаль газа до упора. Грузовик рванулся вперед, быстро превращаясь в огромный факел на колесах.

Задыхаясь от натуги, мотор вынес машину к ферме на пригорке. Но из ворот фермы выскочили доярки и с искаженными лицами замахали на едущий к ним пожар.

рыдал шофер,

— Куда, паразит! Назад! — разобрал шофер и крутнул руль.

Правые колеса на повороте оторвались от земли, и шофер мысленно простился с родными. Но машина не перевернулась. Набирая скорость, покатилась с пригорка, а огненные языки уже лизали кабину. Шофер увидел, как тот конюх, безумно нахлестывая лошадей, летит ему навстречу. Он еще раз свернул и въехал в пруд. Машина пропахала вонючее месиво из ила, тины, просто грязи и увязла по кабину.

Мотор заглох. Стало слышно, как огонь с веселым гудением пожирает сено.

Шофер с трудом выбрался на берег и там зарыдал.

— Какой злодей!.. Мою машину!..

С шеи свисала мерзкая белая водоросль, шофер рвал, не замечая, за оба конца, багровел и, наконец, порвал ее шеей.

К пруду сбегался народ.

Веревки, обвязывающие машину, сгорели и пылающее сено разваливалось, дымящиеся островки с шипением плавали вокруг машины.

Вспыхнули борта.

— Ведро! Дайте мне ведро! — бегая по берегу. — Машина!

Ему сунули ведро и он сгоряча полез в пруд, увязая, с трудом выдергивая ноги, пока не застрял окончательно. К машине близко было уже не подойти.

Клубы пара, дым, смрад.

Вскачь примчалась пожарная повозка с лопатами, баграми, ящиком песка и пустой красной бочкой — кто же на пруд возит воду! Сельский пожарный с облучка громко кричал:

— Пошт! (Берегись!)

Кони захрапели и встали, а пожарный гневно закричал на шофера, торчавшего в пруду, по какому праву тот зажег машину, устроил пожар и теперь сам не тушит. Это дело так не останется, он, пожарный, напишет акт, передаст в суд — истинный виновник еще попляшет у него.

Шоферу, вконец отчаявшемуся, хотелось вылезти на берег, побить пожарного, но он не мог стронуться, врос в пруд. Шофер махал кулаками на пожарного, чтобы тот скорее тушил его машину. А пожарный кричал про штрафы, суды и искал добровольцев на берегу, раздавая лопаты и багры.

Подъехал председательский «газик».

Все замолчали.

Председатель поманил рукой шофера, тот тяжело задергался и полез из пруда, а пруд чавкал, и это было слышно даже сквозь треск горевшего сена. Шофер, когда вылез, оказался до пояса блестящим, будто свинцовым.

— Мерзость какая! —сморщившись, произнес председатель и сел в «газик».

Одни отнесли эти слова на счет горевшей машины, другие — на раздор пожарного с шофером. И только Бахтияр подумал, что это относится к самому пруду.

Истинно, безобразнее такого пруда не могло быть самое поганое болото. Никакой ветер не

4