Костёр 1983-10, страница 39
В густой бородач ударяет бурун, Чтоб брызгами вдрызг разлететься, Я выберу звонкий, как бубен, кавун И ножиком вырежу сердце... Пустынное солнце садится в рассол, И выпихнут месяц волнами... Свежак задувает! Наотмашь! Пошел! Дубок, шевели парусами! Густыми барашками море полно, И трутся арбузы, и в трюме темно... В два пальца, по-боцмански, ветер свистит, И тучи сколочены плотно. И ерзает руль, и обшивка трещит, И забраны в рифы полотна. Сквозь волны Сквозь дождь навылет! наугад! В свистящем гонимые мыле, Мы рыщем наощупь... Навзрыд и не в лад Храпят полотняные крылья. Мы втянуты в дикую карусель. И море топочет, как рынок, На мель нас кидает, Нас гонит на мель Последняя наша путина! Козлами кудлатыми море полно, И трутся арбузы, и в трюме темно... Я песни последней еще не сложил, А смертную чую прохладу... Я в карты играл, я бродягою жил, И море приносит награду, — Мне жизни веселой теперь не сберечь И руль оторвало, и в кузове течь! Пустынное солнце над морем встает, Чтоб воздуху таять и греться; Не видно дубка, и по волнам плывет Кавун с нарисованным сердцем... В густой бородач ударяет бурун, Скумбрийная стая играет, Низовый на зыби качает кавун — И к берегу он подплывает... Конец путешествию здесь он найдет, Окончены ветер и качка, — Кавун с нарисованным сердцем берет Любимая мною казачка... И некому здесь надоумить ее, Что в руки взяла она сердце мое!.. Низовый — юго-восточный ветер. Риф — отверстие или петля на парусе, в которую для его стягивания продевается канат. Рисунки А. Старостина РАССКАЗ Н. КОНЯЕВ Рисунки В. Лебедева Нет! сказал Гошка. Правда! Я был самым толстым в классе. — Ты? — Катя посмотрела на тощего Гошку и фыркнула. — Я... — Гошка глупо улыбнулся. Они стояли и разговаривали возле булочной, а напротив был сквер и там, на скамеечках, сидели люди и читали газеты. Пирамидкой посреди круглого бассейна — возвышался фонтан. Но сейчас он не работал, и по сухому дну его прыгали воробьи. — Ужасно был толстым... — повторил Гошка. — А я... — задумчиво проговорила Катя.— Я тогда, в четвертом классе, ужасно хотела стать высокой! Да? Ага! удивился Гошка. — Как здорово! Катя улыбнулась. — Я даже на цы почках ходила, чтобы казаться выше. А все думали, будто я в балерины, собираюсь. Они медленно пошли по переулку. — А у нас... — сказал Гошка. — У нас в четвертом классе один парень учился. Дак его «ушаном» звали. У него голова с ушами толще туловища была. Гошка облизнул пересохшие губы и с ужасом подумал — какую чушь он несет! — Да! — чуть не плача от отчаяния, сказал он. — Его, наверное, и в армию не возьмут, если он уши не исправит. На него никакая фуражка не налезает! Он замолчал, не зная, что еще рассказать. — Гоша! — спросила Катя. — А куда мы идем? — Я не знаю... — растерялся Гошка. — Я думал, тебе туда надо... — Не-е... — сказала Катя и засмеялась. — Мне совсем в обратную сторону. Они молча прошли всю дорогу до скверика. — Как под деревьями сейчас хорошо... — остановившись, сказала Катя. — Зайдем, а? Гошка кивнул, и они медленно вошли в скверик, выбирая себе скамейку. — Мы, наверное, все лето будем жить в городе...— задумчиво проговорила Катя. — А здесь так скучно сейчас! Все уехали... Знаешь, — она повернулась к Гошке. — Знаешь, как я обрадовалась, когда увидела тебя? |
