Костёр 1984-02, страница 45

ВИТЯ ЗИМА . И ЧТО СТАЛО С „МУШКЕТЕРАМИ"

отве-

Витя Зима учится в Ленинграде, в военно-морском училище подводного плаванья. Но познакомилась я с ним в Снежной республике. И как вы думаете, о ком мы говорили? Конечно, об Олеге Олеговиче.

— Если бы не Олегыч, я бы стал хулиганом. Все вроде бы складывалось гладко: был отличником, семья благополучная, но начал подрастать и стало мне очень скучно, не знал, чем заняться. Тут я и встретился на свое счастье с Олегычем. Теперь я много думаю о том времени и многие вещи понимаю совсем иначе, чем в детстве. До сих пор не по себе, как вспомню одну размолвку с Олегычем. Я должен был прийти к нему, ожидал неприятного разговора. На душе тошно. Олегычу — что? Наверно, и забыл про меня, а явлюсь — начнет разбирать по косточкам. Прихожу — нет его, наверное, вызвали куда-то. А на столе раскрытая тетрадь, там написано: «Милый Витя, что же мне с тобой делать?» Никакой разговор бы так не поразил меня, как то, что он ждал меня, думал обо мне. А родительское собрание? Мы «пропадали» в штабе, а дома ругались родители. Тогда Олегыч собрал родительское собрание. Дверь штабной комнаты очень долго была закрыта. А мы бродили вокруг и даже пытались подслушивать, что там делается, — ужасно волновались за исход. И вот родители выходят. Довольные, умиротворенные. «Обработал» их Олегыч. После этого они сами стали заглядывать во Дворец пионеров, а некоторые даже побывали в Снежной республике.

Уже перед отъездом я встретилась с Зимой, Кочергиным и Наташей Лобановой во Дворце пионеров, в комнате штаба. Кочергин колдовал над большим электрическим кофейником, Наташа делала бутерброды. Я спросила, что стало с «мушкетерами».

— Городецкий — Атос — и

теперь наш комиссар, — тила Наташа. — Если тяжко — к нему. А по профессии он глазной врач.

— Приехали с Женей Та-рабриным на каникулы, — говорит Зима, — приспичило сыграть в футбол. А какой футбол без Городецкого? До него не добрались, пришлось записаться на прием в глазную клинику и отсидеть очередь. Вечером сыграли.

— Портос закончил спорт-факультет педагогического, мастер спорта по самбо, — продолжает Кочергин. — Арамис — главный художник нашего ТЮЗа, а Д'Артаньян — инженер-радиотехник. Мы по-прежнему дружим.

Наташа подливает кофе, а Кочергин берет гитару. Они поют не знакомые мне песни, песни своего Командира. Но мне кажется, я когда-то их слышала, знала, пела с этими ребятами у костра, и взлетали в ночное небо вьющиеся огненные змейки.

В семьдесят седьмом году Олег Олегович прлехал из «Орленка» загорелый и отдохнувший, хотя ездил не отдыхать, он много лет не брал отпусков. Он привез новые песни, был весел. Мимоходом, сам недоумевая, сказал, что почему-то часто болит голова да пальцы иногда немеют, не может зажать как следует струны на гитаре. Потом однажды он не пришел во Дворец. Ребята побежали домой — Олегыч в больнице.

Какие ему нужны лекарства? Пусть только скажут, потому что ребята все сделают, разыщут, достанут.

В Снежной республике, у елки, в тот год было сиротливо. Приехали «выпускники», привезли от Олегыча открытки. Он писал каждому, каким бы хотел его видеть и что нужно для этого сделать. А они подробно записали разговор у костра, чтобы передать Олегычу в больницу.

Он не думал, что умрет, он твердо намеревался жить. И мальчишки не думали, не верили...

Костя Колбышев, теперь кур

сант высшего военно-морско-го политического училища посвятил Командиру стихотворение. Есть в нем очень правильные строчки: «Те, кого мы любим, в нас живут». Если кто-то скажет, что нет Олега Олеговича, нет Командира ребячьей республики, это будет неверно. Потому что все продолжается.

Е. МАТВЕЕВА

I