Костёр 1984-06, страница 43

« «ч

Летичш

К 185-ЛЕТИЮ СО ДНЯ

Спросите у кого-нибудь: как выглядел Пушкин? Спросите, и услышите растерянно-недоуменное: «Ну как?.. Всем известно...Кудрявый... Бакенбарды... Лоб, черные глаза, ах, нет, кажется, голубые... Губы толстые. Выглядел — как Пушкин. Как на том портрете, в халате...» ■ Подразумевается знаменитый портрет работы Тропинина.

Вот еще, как выглядел Пушкин! Всякий знает! Чего тут спрашивать.

...Мальчик в рубашке подпирает кулаком смуглую щеку. С детства помним. Сначала он — наш ровесник, потом ровесник младшего брата, потом — нашего сына...

Портрет этот — первое изображение поэта для публики. Таким его увидела вся Россия. Он был приложен к первому изданию поэмы «Кавказский пленник». Автору было 23 года. А юноша на портрете не старше четырнадцати. Таким он был в Лицее, писал о Бове и Руслане, о русоволосой девочке Наташе, о великолепных и таинственных парках Царского Села, где видели и запомнили его многие современники. Один из них вспоминал позднее:

«Лебеди пользовались у всех народов особенным почтением, им римляне и греки приписывали сверхъестественные свойства. Здешние (царскосельские) не отстали вдохновением от почтенных предков своих: недавно один, завидев на берегу толпу лицейских учеников, отделился с криком и воплем, как будто объятый духом пророчества, от стаи, плывшей по озеру, и, трепещущий, безмолвный, пал к ногам Пушкина».

Через много лет отзовется этот лебедь в строфах последней главы романа «Евгений Онегин»:

В те дни в таинственных долинах, Весной, при кликах лебединых, Близ вод, сиявших в тишине, Являться муза стала мне.

А кто же поможет нам увидеть, узнать Пушкина двадцатилетнего, после его выпуска из Лицея, романтического, длинноволосого щеголя, пылкого собеседника вольнодумцев из компании Никиты Муравьева, завзятого театрала? Существуют ли его портреты, которые можно соотнести с впечатлениями его знакомцев? «В карете сидел директор театров Всеволожский и еще кто-то, в длинных кудрях, с плоским, приплюснутым носом, большими губами и лицом мулата...» А вот это уже относится ко времени южной ссылки поэта: «На главной улице Кишинева часто видели Пушкина в красной феске; ...после горячки он отращивал волосы, черный шарф обвязывал горло... Пушкин часто появлялся в самых разнообразных костюмах. То, бывало, явится в костюме турка, в широчайших шароварах, то оденется греком, цыганом, мавром».

Что ж, был художник, рисовавший Пушкина