Костёр 1984-07, страница 35

сказки

ШАХРАЗАДЬ/

Е. ПЕРЕХВЛЛЬСКЛЯ

«Красноречие ценится больше чем деньги», —

гласит восточная мудрость. Однажды во дворец жестокого султана Шахрияра попала девушка по имени Шахразада. На рассвете ее должны были казнить—просто так, по прихоти султана. Меж тем оказалось, что Шахразада не только красива, но умна и хитра. И вот, чтобы избежать неминуемой смерти, Шахразада начинает рассказывать сказку, да такую интересную, что султан слушает ее всю ночь напролет. На рассвете должна состояться казнь, но сказка как на зло подходит к самому интересному месту. Чтобы узнать, что же было дальше, султан сохраняет жизнь своей пленнице еще на один день. Шахразада заканчивает сказку, однако начинает новую — и эта сказка также обрывается утром на самом интересном месте. Что делать, казнь снова откладывается. Так потянулись друг за другом тысяча

и одна ночь, и всякий раз утро заставало сказочного героя или летящим на спине разгневанного джинна, или в темнице перед казнью, или посреди безводной пустыни.

Шахразада рассказывает, а перед нами разворачивается удивительный мир, реальный и фантастический одновременно. Здесь бок о бок живут и действуют купцы и джинны, ремесленники и могущественные великаны ифриты, здесь герой идет рубить дрова и случайно натыкается на несметные сокровища, запечатанные волшебным заклинанием, или закидывает рыболовные сети и вытаскивает кувшин, из которого черным облаком вылетает разгневанный джинн. Это причудливый, пестрый и загадочный мир арабских сказок.

Все здесь волшебно, ярко, преувеличенно. Если дворец, то это беломраморные роскошные покои, полы которых устланы коврами, а кровля облицована червонным золотом. Если подземный сад, то плоды на деревьях — из разноцветных драгоценных камней. И все кружится, как в калейдоскопе, где из нескольких кусочков разноцветного стекла создаются бесчисленные узоры.

Даже сами сказки причудливо переплетены — вот сказка о рыбаке, который выловил со дна моря кувшин с заключенным в него джинном. Неблагодарный джинн предлагает своему спасителю выбрать смерть, которой тот предпочитает погибнуть. Однако находчивый рыбак заманивает джинна обратно в его убежище, и чтобы образумить его... рассказывает ему сказку о визире царя Юнана, а в этой сказке царь Юнан сам принимается за повествование. Так, подобно вложенным одна в другую шкатулкам, один чудесный рассказ заключает в себе другой.

Конечно, и история находчивой Шахразады — это первая, самая большая «шкатулка», в кото

рой разместились остальные. Но кто же, какой мудрец или сказитель в действительности рассказал или записал такое невероятное количество сказок, длинных и коротких, страшных и смешных, грустных и поучительных? Кому

было под силу удержать в памяти все бесчисленные превращения, путешествия, судьбы? Ведь сказок (и это не преувеличение) на самом деле тысяча, и одна — русский перевод полной «Тысяча и одной ночи» занимает восемь томов!

Не было такого мудреца или сказителя, точнее, их было очень много, потому что автор арабских сказок — народ. Истории, которые без устали рассказывает султану красавица Шахразада, в течение многих веков передавались из уст в уста на арабском Востоке: в Багдаде, в Басре, в Каире. Их рассказывали в кофейнях и на рынках, рассказывали просто так, для развлечения. Образованные книжники не обращали на эти истории внимания, так что сейчас даже трудно сказать, где и когда их начали записывать. Говорят, в X веке уже был какой-то сборник сказок о прекрасной и хитрой Шахразаде. Верно это или нет, никто не знает, но где-то свиток «Тысяча и одной ночи» появился. Многочисленные переписчики переделывали старые сказки на свой лад, и вставляли новые — ну почему бы не приписать Шахразаде историю, которую писец слышал в детстве от матери? Так книга росла и изменялась, пока в XVII веке не приняла, наконец, своего окончательного облика, того, который мы видим сейчас. Семьсот лет она собирала в себя по лоскутку выдумку, мудрость и юмор арабского народа, пока не превратилась в настоящий восточный ковер, тканый не золотом и не серебром, а словом.

Конечно, джинны и волшебные светильники — это фантазия, но сквозь нее проглядывает

средневековый арабский город, настоящий, невыдуманный. Кого только мы не встретим на страницах — от султанов до чистильщиков, от визирей до разбойников. И, что самое главное, они показаны такими, какими были на самом деле. Ведь сказка — ложь, да в ней, как известно, намек. Здесь если султан, то либо своевольный тиран, либо слабый и глуповатый правитель, который во всем подчиняется своему визирю. А уж этот последний почти всегда «визирь гнусного вида скверный и порочный, скупой и завистливый, сотворенный из одной зависти». Не видно в сказках большого почтения и к судьям-кадиям и проповедникам-имамам — что-то часто они оказываются корыстолюбивыми обманщиками и лжецами.

Есть здесь, правда, и «добрый правитель» — легендарный халиф Харун ар-Рашид, который вместе со своим визирем мудрым Джафаром выходит по ночам на темные улицы Багдада, чтобы узнать, как живет его народ. Надо сказать, что Харун ар-Рашид и Джафар действительно когда-то жили и правили на Востоке, но ничем не напоминали тех справедливых халифа и визиря, которых из них сделала легенда.

И все-таки не «добрый» Харун ар-Рашид — настоящий герой сказок. Вспомним, например,