Костёр 1984-11, страница 15

— Экскаваторщик Кудрявцев слушает!

Оказалось, во всех крупных машинах стоят радиотелефоны, по которым можно связаться с другими водителями, с бригадиром, с диспетчером.

— Александр Петрович, с вами Алеша Аржаных говорит, — заторопился парнишка. — Ваш сменщик заболел, на работу выйти не сможет.

— Спасибо, что предупредил, — раздалось из динамика, — молодец. Сейчас свяжусь с бригадиром, решим, что предпринять. — И голос пропал.

— Ну вот, — сказал водитель Полетаев, — дело сделано, можно и назад возвращаться.

Мы вылезли из кабины, водитель махнул нам рукой, и машина покатила вниз, в карьер.

Стоя на верхней площадке разреза, мы видели, как вниз по откосу огромного котлована серпантином уходила дорога. По ней непрерывным потоком шли самосвалы и подъезжали к экскаваторам. Подъехал к своему экскаватору и знакомый нам теперь водитель Полетаев. Развернул машину, сдал чуть назад и тотчас над кузовом повис ковш. С грохотом посыпался уголь, так что машина даже присела. Набрав полный кузов, она неторопливо поползла из карьера.

ОНИ УЛОЖАТ ЗОЛОТЫЕ РЕЛЬСЫ

Бригаду путеукладчиков

Варшавского, ушедшую далеко на запад, за поселок Чару, нам пришлось догонять на автобусах, так как по только что проложенным рельсам могут ходить лишь рабочие поезда с грузом. «Бронепоезд», так

бригада называет поезд, в котором живет, мы нашли посреди широкой равнины, защищенной с севера отрогами Ко-дарского хребта.

В этой бригаде уже не раз

бывали корреспонденты «Кос ра», и журнал год за годе печатал о БАМе и о бриго серии очерков.

Толкнув плечом вагонную дверь, комсомолец Алексей Санкин сказал:

— Вот мы и дома.

Мы с удовольствием помылись в вагоне-сауне, поужинали в вагоне-столовой и теперь сидели в жилом вагоне, в купе у Алексея Санкина.

— Почему мы живем не в поселке, а на «бронепоезде»? — переспрашивает Алексей, ероша кудрявые волосы и устремляя глаза на своего товарища по работе Юрия Ильича Подоляка, словно ища у него поддержки. Но Подоляк молча смотрит в окно, за которым пуржит метель, и

машинально проводит рукой по бороде и усам, словно привычным движением стряхивает

невидимый снег.

— «Бронепоезд»— это наша

опора, когда мы работаем в отрыве от базы и уходим вперед. А уходить вперед бригаде приходится постоянно, — говорит Санкин и добавляет: — Здесь, среди снега, холода и безлюдья — это наш общий дом!

Подоляк согласно кивает.

Свое место в жизни Санкин нашел не сразу. После школы работал в Ленинграде. В один из отпусков приехал к сестре в Тынду, побывал в бригаде