Костёр 1984-11, страница 45

Да и скважин не видно. Я знал, что на промысле несколько десятков глубоких скважин. Но у них же и вышки должны быть чуть не сорок метров высотой? Вышек не было. Расстилавшаяся передо мной слегка холмистая равнина приветливо зеленела молодой травой. Были небольшие домики — что-то вроде садоводческих — то там, то здесь. Ко всему, дополняя этот нерабочий пейзаж, паслось несколько коров, ближайшая из которых уставилась на меня,

гоСОЬ

_tfe0*

ss^

дожевывая очередную порцию свежей зелени.

— Точно вы пришли, — улыбнулся начальник рассоло-промысла. — Коровы, конечно, сюда случайно забрели — не положено им находиться на нашей территории. А вот вашего желанного производственного размаха у нас и быть не может. У нас вся работа под землей. И хотя мы добываем соли побольше любой шахты, лика Земли не искажаем. А ведь это уже не малое преимущество. Под нами — вот где мы сейчас стоим — на глубине, примерно, километр залегают пласты соли. Мы добываем эту соль подземным растворением или, как еще называют этот метод, — подземным выщелачиванием. Понимаете, когда промышленности нужны именно растворы хлористого натрия или, как говорят эксплуатационники, — рассолы (отсюда и название — рассоло-промысел), то этот метод разработки очень выгоден. В принципе — он прост, исключает работу людей в недрах, то есть — безопасен. А работу производит вода, которая подается в скважины под давлением. Вода внизу растворяет соль, и уже раствор поднимается за счет давления насосов на поверхность, поступая на завод. У нас на сорока скважинах и промплощадке занято в десять раз меньше людей, чем на шахте такой же мощности. А домики, которые вы видите, это укрытия для оголовков скважин, зимой они утепляются. А буровые вышки мы

устанавливаем только на период ремонта скважин. Как это выглядит под землей, посмотрите на рисунке.

Есть и еще одно интересное следствие бесшахтной добычи соли. Образующиеся под землей после растворения соли огромные камеры — в некоторых из них двадцатиэтажный дом поместился бы! — можно использовать для хранения нефти и газа. Предполагают использовать их для закачки и консервации на больших глубинах вредных отходов промышленных предприятий. Научно-исследовательские и опытные работы в этих направлениях уже проводятся.

А как с другими полезными ископаемыми? Методом подземной ёыплавки получают серу в промышленных масштабах на Украине и в Туркмении. Сероносные известняки под землей разогревают через скважины до ста и более градусов. Твердая самородная сера, находящаяся в порах и трещинах породы, переходит в пластическое и жидкое состояние, начинает постепенно стекать в понижения подземного рельефа. А оттуда ее извлекают скважинными насосами.

А вот другой пример — фосфоритное месторождение в Кингисеппё, что неподалеку от Ленинграда. Продуктивный пласт здесь мощностью в несколько метров состоит из песков с обломками фосфатных раковин, типа гальки, что ли. В естественном состоянии в карьере пласт берут экскаваторами, предварительно убрав все покрывающие породы. Пески пласта — довольно рыхлые. А что, если эти фосфоритные

пески довести под действием

#

воды до состояния жидкой массы или, как еще говорят, до «плывунного» состояния и тогда уже попытаться извлекать через отверстия скважин? Попробовали — получилось. И сейчас на Кингисеппском месторождении ведутся опытно-промышленные работы по скважинной гидродобыче.

Можно не сомневаться, что за бесшахтным способом добычи полезных ископаемых будущее.

\