Костёр 1986-03, страница 13

л

-У

РАССКАЗ

Василий ТРАВКИН Рисунки Л. Ивашенцовой

У тетки Шуры Проворовой пропала корова. Пастух Венька пригнал стадо как всегда на закате. Хозяйки разобрали своих доен, опустела улица. А тетка Шура туда-сюда, нет нигде ее Субботки. Венька разводил руками, клялся, что весь день была в стаде и, когда гнал уже домой, два раза подгонял ее,— все отставала, норовила отбиться. Может быть, когда проходили перелеском под горой, она свернула в чапыжи. Только зачем ей прятаться-то? Деревня рядом, двор.

Молодой пастух Венька не знает ничего, не догадывается — Субботка-то стельная. А перед отелом корова делается причудливой, сторонится всех, дичится, чутко вздрагивает кожей, шевелит напружиненными ушами, смотрит по сторонам.

Тетка Шура чуть ли не повалилась от горя:

— Да что же я, дура, растрепа! Ведь не хотела же, не хотела сгонять! Это она телиться скрылась! Ой, забредет в глухомань, задерет медведь!

Утром собрались всей деревней, человек тридцать, с колокольцами, с ведрами. Катанок одел на шею барабанку. По лесу идти — шум надо поднимать, чтобы корова запугалась, выказала себя, а то затаится, пройдешь мимо — не заметишь.

Вместе со взрослыми увязался и Андрюха Бедов. Он шел огуменником рядом с матерью, постукивал палкой по дырявому ведру, висевшему на ее локте,— звук получался короткий, дряблый. Но вдруг он заметил среди вздувающихся юбок беленький топорчащийся бантик, сердце его обмерло — Татьянка Королькова!

Вошли в перелесок. Земля тут ископытена, в глубоких ямках чернеет водица. Оголенные корни тверды, как кость, и по ним жестко ступать.

Шли широко, но так, чтобы просматриваться, видеть насквозь. Бабы без паники, умеренно наколачивали в ведра, звонко, с задорным присту-кишем резанул в барабанку Катанок.

В перелеске, как и ожидалось,— пусто.

Овраги облазили, пружинистый сочный дудник смачно трещал под ногами. Припадали на колени, надеясь заметить следы, следов не было.

Потом вышли на Ширину — заливные луга в ольховных колках по берегу Шачи. И здесь, заметив, что Татьянка приотстала от матери — цветы ее привлекли, кустик желтых купальниц,—

Андрюха подошел и как бы ненароком, но вполне убежденно, с усмешкой произнес:

— Куда идут? Зря. Вон в том лесу искать надо.

«Тот» лес поднимался плавно по широкому взгорью. Редкоствольный, просторный.

— Бежим туда, посмотрим. Первые найдем — тетка Шура, знаешь, подарок подарит, у нее всего много,— сглатывая от волнения слова, предложил Андрюха.

Они припустили по лугу, перепрыгивая вынесенные весенней водой валежины, и скоро вбежали в тихо шелестящий березняк. Смеясь, повиляли

меж стволов закрайком и остановились. Андрюхе не верилось, что он один на один с Татьянкой. На уроках у него было одно желание: взглянуть на нее. Он сидел в середине крайнего третьего ряда, у окна. Марья Осиповна переходила к второклассникам (школьников было мало, все три класса размещались в одной комнате), а он, сам того не замечая, поворачивал голову, смотрел на

Татьянку. Он видел ее смуглую щеку, маленькое ушко, косички. Марья Осиповна въедливо и сердито уже щурилась. Он, скрепя сердце, упрямо не замечал ее взгляда. Видел только замеревшую перед учительницей Татьянку со сложенными по всем правилам руками.

— Бедов, займись сейчас же заданием. Хватит зевать!

Но и тогда он смотрел.

— Бедов, кому я сказала!

Тон голоса вольный, не учительский. Это все сразу чувствовали. И порядок нарушался. Полтора десятка голов поворачивались, смотрели на Бедова.

Андрюха ловил тотчас внимательный, любопытный взгляд Татьянки и тут же отворачивался. Нет, не из-за боязни перед учительницей,— он не мог дольше задержать взгляда, было как-то страшно.

Может быть, учительница догадывалась о чем-то, может, догадывались и мальчишки, он не думал об этом. А мальчишки-то наверняка догадывались: на переменах поглядывали на него, перешептывались и нарочно крутились возле Татьянки.

Но раз и он подошел к ней на перемене, не мог не подойти. Татьянка хныкала в уголку раздевалки, теребя распутанную косичку.

— Кто тебя? — спросил коротко, хмуря брови.

Подняла заплаканное лицо, посмотрела внимательно, с надеждой.

— Пикапчик. Сорвал вот ленту. Чего лезет, не знаю,— сказала, всхлипывая, и раскрыла прижатый к груди кулачок — скомканная черная лента была перевита, стянута тонюсенькими прядями, прямо с волосами сдернул ленту Пикапчик.

Пикапов — одноклассник — кривоногий, ловкий и злой. Если кто-то Пикапову насолил — он припомнит, отомстит исподтишка.

Пикапов, когда его нашел Андрюха, и на этот раз вершил суд над хиленьким Степкой Карь-киным. Схватив его сзади за уши, растягивал их туда-сюда, как на гармони играл, при этом еще поддавал коленом. Карькин глупо вертел головой, хихикал, делая вид, что ничуть не больно и что ему даже приятно.

Андрюха рванул Пикапчика за воротник:

— Ты, лягушка желтобрюхая!..

Тот выпустил Степку, напружинился, свел острые глазки:

8