Костёр 1986-06-07, страница 44

УТРО

— Ложась спать, думай, как встать...— проговорила Клава Желтоножкина, открыв глаза.

Просыпалась она рано. Вставала, трясла половики, пересчитывала кур в курятнике, потом выпускала их во двор и кормила пшеном в деревянном корыте. Поливала огурцы до солнышка. Корила деда Ваню за нерасторопность. А после всего этого, облокотясь на косяк, глядела на улицу и грызла семечки. Наблюдала, как начинается в поселке новый день. Кто какое платье надел, кто куда поехал, чем в магазине торгуют. Все было интересно бабе Клаве.

Давно уж проснулась она, да все ждала, когда кукушка прокукует шесть раз. Уж надоело слушать, как дед на полатях храпит, а часы все не били. Баба Клава даже забыла, что сегодня у нее день рождения, хотя со вчерашнего вечера на большом столе стоял круглый сладкий пирог, укрытый чистым полотенцем.

«Медленно время на пенсии тянется...»— подумалось бабе Клаве.

Кукушка все молчала.

Тогда Клава спустила ноги с кровати и вдруг почувствовала, как гуляет по полу свежий ветерок. Гуляет и холодит босые пятки. И кошку вдруг

увидела. Полосатую Мурку, которую неделю назад возле магазина выбросила. За ненадобностью. Мыши перевелись.

Так вот эта самая Мурка сидела теперь возле кровати и в полумраке мерцали ее желтые глазищи. Как попала кошка в запертый дом? Прямо нехорошо стало бабе Клаве.

— Брысь! Блудня...— неуверенно сказала она и тапочкой замахнулась.

Кошка, задрав хвост, направилась в горницу. Баба Клава пошла за ней, но Мурка шмыгнула под буфет.

Почуяла баба Клава неладное. Но пошла дальше по избе, привычно сдвигая ногой половики, и заметила, как в щели ставен пробивается солнце. Тут она поняла, почему ветер холодил босые пятки. Дверь-то в сени открыта! А сенной двери и вовсе нет... Будто никогда и не было. Будто построили сени без дверей.

— Матушки мои!— заголосила Клава Желтоножкина.

Дед Ваня на полатях заворочался, лохматую голову свесил и сказал сонным голосом:

— С днем ангела тебя, Клавдя!

— Нету ее, нет, слышишь, беспрозванный!— еще громче закричала Клава.

— Поди, обсчиталась ты...— не понял ничего дед.— В гнезде погляди. Может, сидит несется...

40