Костёр 1987-04, страница 35
твой старший врат комсомол — Надежда Николаевна, Сашка исчез! — Как — «исчез»? — Обыскали весь лагерь, нигде нет. Ну, все... Нагоняя от начальника лагеря не избежать. Это уже пятый Сашкин побег. И куда он исчезает? А вдруг на этот раз не вернется? От этой мысли внутри пополз какой-то противный холодок. — Ладно, девочки, ложитесь спать. Я поищу его сама. — Где? В лагере его точно нет! Улыбнулась Надя и вышла из пионерской. «Главное — без паники!» сказала она себе. Но попробуй «без паники», если из отряда исчез ребенок! Надя вышла за территорию лагеря. Стоял светлый июльский вечер. Она знала: стемнеет не скоро — ведь самый разгар летних белых ночей. Но куда идти? Где искать? Остановилась у придорожного малинника и, чтобы как-то успокоиться, стала собирать редкие ягоды. Ну чего не хватает этому Сашке? Чего он норовит сбежать? Спрашиваешь его — молчит, как будто хранит военную тайну. В ее вожатской практике и раньше, случалось, сбегали ребята, но там было все ясно: хотели домой. Потом постепенно привыкали... В конце смены эти беглецы уезжали из лагеря со слезами... Уезжать со слезами — это Наде Борисенковой, вожатой второго отряда пионерского лагеря «Спорт», казалось естественным. Сама она влюбилась в этот лагерь еще школьницей, как, впрочем, и в свою вожатскую профессию. Надя улыбнулась, вспомнив своих первоклашек и себя — пятиклассницу 139-й ленинградской школы, назначенную ок-тябрятской вожатой. «Почему фонарики зажигаются на улице вместе?», «А мясо кенгуру едят?», «А где на небе звезда Венера? Как ее узнать?» Тогда в пятом классе она не смогла ▲ ответить ни на один из этих вопросов. Поэтому и помнит их до сих пор. Ее первоклашки неожиданно со взрослым пониманием отнеслись к молчанию и растерянности своей вожатой: «Ничего, Надя, ты же еще маленькая... Только в пятом классе... Давай лучше мы тебя в крестики-нолики научим!» С тех пор откровенность с ребятами стала ее девизом. И еще она поняла: вожатый должен много знать. Поэтому и читала без передышки... Через несколько лет в лагере пионерского актива «Зеркальный» к ней подошла девушка и застенчиво спросила: «Вы меня не помните? Вы были нашей первой вожатой». А разве она сама забудет Наде было немного не по себе в сумеречном лесу, рядом с хмурым молчаливым Сашкой. — Смотри, какая все-таки яркая звезда Марс! — Наде хотелось прервать это молчание. — Где? — с интересом спросил Сашка. Надя показала. — Вот есть ведь счастливые люди,— вздохнул он.— К звездам летают. А тут коптишь за загородкой... — Если ты о лагере, то к тебе, Дуденков, это мало относится,— строго сказала Надя.— Ты вон все больше по лесу шастаешь... — Я бы домой уехал, да ругаться будут... — Но почему? Что тебе здесь не нравится? свою первую вожатую Людмилу Михайловну Резник и ее слова, что нет призвания лучше?.. Но сейчас, стоя в сумерках у придорожного малинника, Надя подумала, что есть ведь у людей работа и поспокойнее... Вдруг за спиной хрустнула ветка. Надя быстро оглянулась. Совсем близко or неег стоял Сашка и молча смотрел. Что делать? Накричать? Потребовать немедленно возвратиться в лагерь? Неожиданно для себя она тихо произнесла: — Путешествуешь? Сашка молчал. — Скука тут у вас. Одна радость — малины пособирать. — Ты знаешь места? Пока зал бы. — Ну, пошли. С этого вечернего похода за малиной и наметился перелом в Сашкином поведении. Еще бы — ведь он стал не беглецом, а Отважным Разведчиком Малиновых Залежей! О многом говорили они в тот вечер, и многое из того, что говорил Саша, было правдой. Ехал человек в пионерский лагерь, мечтал о походах, кострах, а его посадили за забор... 30 |
