Костёр 1987-11, страница 25

действий, черновыми набросками воззваний и манифестов. Почти все это было зачеркнуто, как будто сами авторы постепенно убеждались во всей безнадежности своих планов... Я взял на память один из этих листков. «Временное правительство,— прочел я,— обращается ко всем классам населения с предложением поддерживать Временное правительство...»

Мы снова вышли в холодную беспокойную ночь. Тротуар под нашими ногами был засыпан штукатуркой, обвалившейся с дворцового карниза, куда ударило два снаряда с «Авроры». Был четвертый час утра. Единственным признаком военных действий были красногвардейцы и солдаты, толпившиеся вокруг костров. Город был спокоен, быть может, спокойнее, чем когда бы то ни было».

3. АМЕРИКАНСКИЙ

ВКЛАД В РУССКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ

Джон Рид сохранил тот листок, что взял на столе в малахитовой комнате. Кроме этого, он собрал в Петрограде полные комплекты «Правды», кучу прокламаций и брошюр. Каждый раз, когда расклеивались новые плакаты, Рид срывал, не задумываясь, один экземпляр для себя: все это пригодится, считал он,— для будущей книги!

И вся эта великолепная коллекция, вместе с записными книжками, была конфискована полицией, когда в апреле 1918 года Рид вернулся в Америку. Он добился, чтобы ему вернули документы. Спрятавшись в нью-йоркской комнатушке от всего света, Джон Рид написал стремительно свою замечательную книгу.

Издатель Ливрайт отпечатал предусмотрительно рукопись в большом количестве экземпляров. Рукопись пошла в набор, тут же явилась полиция и конфисковала ее. Издатель достал из своих тайников второй экземпляр. Его тоже

конфисковали. Он достал третий... Книга все же увидела свет, известна дата этого события: 19 марта 1919 года.

Прочел книгу и Ленин. Вот его отзыв о «Десяти днях»:

«Прочитав с громаднейшим интересом и неослабевающим вниманием книгу Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир», я от всей души рекомендую это сочинение рабочим всех стран. Эту книгу я желал бы видеть распространенной в миллионах экземпляров и переведенной на все языки, так как она дает правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция, что такое пролетарская диктатура...»

Книга разошлась в Америке, «как горячие пирожки». Для большинства американцев интерес к Советской России, к коммунизму начался именно с «Десяти дней». Для Рида было очень важно, чтобы очередное издание книги вышло с предисловием Ленина. Возвращаясь в Америку после второго визита в Россию, он несет с собой через границу вместе с пропагандистской литературой и этот короткий текст, написанный ленинской рукой. Его арестовывают в Финляндии, когда он в трюме парохода собирается отплыть в Швецию. Конфискуется фальшивый паспорт, брошюры Коминтерна, деньги... исчезает в полицейских архивах и ленинское предисловие. Америка познакомилась с ним только через три года.

Джон Рид провел несколько месяцев в финской тюрьме. Американские власти, казалось, забыли о его существовании. На помощь Риду пришло Советское правительство: в июне 1920 года его обменяли на двух финских контрреволюционеров, арестованных в России.

Джон Рид снова продолжает работу; собирает материалы для новой книги. Книгу написать ему не удалось. В октябре 1920 года Джон Рид умер — от тифа, который свирепствовал тогда в России. Остались за

писи. Из них самое ценное — о Ленине: «Ленин. Веселый. Облокотился на трибуну. Руки в карманах. Несколько раз посмеивался во время речи...» Еще запись: «Простой суконный костюм, мягкий воротничок, черный галстук. Крепкий, широкоплечий, невысокого роста, веселый». Они с Лениным часто беседовали допоздна, Рид записал: «Сидим у него, и он пододвигается вместе со стулом, пока не коснется тебя коленом: смотрит на тебя этим ужасающе проницательным взором. Никакой нервности. Быстрые исчерпывающие реплики. Кажется, что он глубоко заинтересован...»

За два месяца до своей смерти Джон Рид побывал в Баку. Ехали на бронепоезде: ведь юг России еще был охвачен гражданской войной. На поезд напали бандиты, завязался бой, красноармейцы бросились в преследование. На разбитой деревенской телеге, которую превратили по-быстрому в тачанку, несся по степи и американский журналист Джон Рид — он оставался самим собой: быть в гуще событий, потом описать эти события, занести их в свою добросовестную летопись! Именно добросовестную, потому что обо всем написанном он мог сказать: я видел это собственными глазами.

...Проститься с Джоном Ридом, несмотря на холод и моросящий дождь, пришли тысячи людей. Катафалк сопровождали красноармейцы, военный оркестр играл похоронный марш. В толпе переговаривались с уважением:

— Хороший был человек. Приехал с другого края земли ради нас. Один из наших.

Наверное, он и не мог умереть по-иному — угаснуть как-нибудь тихо по старости в какой-нибудь мирный, благополучный год. Романтик, журналист неистовой энергии, летописец, запечатлевший рождение нового мира,— он лежит у Кремлевской стены, американец, сыгравший свою роль в великом восстании, в событиях, известных всему миру как Великий Октябрь.