Костёр 1988-01, страница 40

друзьями, отдыхать (играть, например, в разные игры) — и все это совсем один?

Компьютер отличается от любой другой машины тем, что с ним можно общаться. Не так, как с человеком, и тем более не как с собакой (с собакой у нас только эмоциональное общение, а с компьютером как раз — чисто интеллектуальное). Компьютер не будет нас любить, но вот в шахматы сыграет.

И еще — его можно учить. «С ним как с ребенком,— говорит моя знакомая, обладательница БК 0010.— Он много чего может, но пока ничего не умеет. А если научить — хоть портрет твой нарисует. Только программа будет сложная».

Что же получается? Каждый засядет дома один на один со своей «персоналкой», которая будет для него единственным окном в мир. Дети не будут ходить в школу, не будут играть во дворе, взрослые будут работать дома. Значит, каждый сам по себе?

И сейчас социологи говорят, что телевидение, например, препятствует общению людей — вместо того чтобы идти в гости или просто на улицу, все сидят перед телеэкраном. А если и на работу, и в кино, и за билетами тоже не надо будет ходить, что же тогда? Будет такой мертвый город, где каждый пристроился перед своим мерцающим экраном. Представим себе такую картину:

«Электронный утюг готовит мне брюки к восьми, плита к этому времени ждет с тарелкой каши и чашкой кофе. Я поел, положил посуду в моечную машину. Теперь — за работу. Я устроился перед дисплеем и стал работать. Но скоро почувствовал, что устал. Решил немного развеяться и поставил дискетку с играми — я особенно люблю игру в Робинзона. Но сегодня что-то и Робинзон мне наскучил. Я вынул дискетку и послал в Центр запрос какая сегодня погода. «—5°. Снег»,— появилось на экране. Я представил себе снег — такой белый, мягкий; помню, школьником играл когда-то

в снежки.

«Зима» — набрал я машинально на дисплее и нажал клавишу долгосрочной памяти «Зима. Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь»,— ответила мне персоналка.

Я еще немного поработал. Потом съел обед. Снова сел за работу и скоро все закончил. Набрал код нашего Бюро и передал результаты. Теперь можно узнать, что происходит в мире. Дал запрос. «В Парагвае фанатики — члены секты «Долой компьютер» разгромили информационный центр столицы. Город Асунсьон остался отрезанным от информационного поля». Ужас какой. Я решил поделиться с другом, набрал его код, передаю: «Слышал, что в Парагвае?» «Нет,— зажглось у меня на экране.— Срочная работа у меня. Некогда». Все-таки нельзя быть таким затворником, как он».

ТАК ДРУГ ИЛИ ВРАГ? А можно ли так ставить вопрос? Так могут спросить те, кто считает, что техника — враг природы, а значит, и враг человека. Но ведь техника, в том числе и компьютер,— творение человеческих рук, и не только рук рабочего. Страшно подумать, сколько человеческих мыслей в него вложено: поисков, раздумий, изобретений, ежедневной кропотливой работы и внезапных озарений — в нем труд безымянного изобретателя колеса, труд Евклида, Ньютона, Менделеева и многих других людей.

Станет ли компьютер другом или врагом, зависит от нас, от того, как мы будем им пользоваться. И неправы те, кто думает, что, поставив на стол компьютер, можно будет уже ничему не учиться, не надо ничего знать. Новое создать может только человек, а компьютер — это только помощник. И чтобы он стал настоящим помощником, надо учиться. Вот зачем нужен компьютерный класс, и пусть он будет не в одной, а в каждой школе. Приходи к нам, компьютер.

МАЛЕНЬКИЙ КРАСНЫЙ

КАРАНДАШИК

РАССКАЗ

Виктор ГОЛЯВКИН Рисунок К. Почтенной

Отец искал красный карандаш и никак не мог найти, а ему надо было им что-то подчеркивать.

Он искал по всей квартире и беспрерывно спрашивал мать.

Она сказала про меня:

— Я видала, он играл твоим карандашом. Ну, что молчишь? Где карандаш? Давай сюда. Давай, давай! Видишь, он нужен отцу. Отец ведь ищет.

— Нету,— сказал я.

— Где же?

— Съел.

— Ах, он его проглотил! Так я и знала: он что-нибудь проглотит! У меня давно было коварное предчувствие.

Она завопила на весь дом, и к нам сбежались соседи — никогда у нас дома столько народу не было. Они узнали, в чем дело, и по очереди стали смотреть мне в рот.

— Я совершенно ничего там не вижу,— сказал один сосед.

— Нужно сделать рентген. И тогда мы узнаем. А пока пусть гуляет,— сказал другой сосед.

Мать спросила:

— А не опасно гулять с цветным карандашом в животе?

— Конечно, нет. Он ведь не взорвется. Если я как врач что-нибудь понимаю в цветных карандашах.— И он подмигнул мне. Я почувствовал в этом что-то особенное. И мне сразу захотелось, чтобы он еще раз мне так подмигнул. Я специально стал смотреть ему прямо в глаза.

— Врачи иногда ошибаются. Тут очень странный случай. И, может быть, сложный. Нужно как следует подумать, прежде чем посылать его гулять.

Соседи стали думать. Врач загадочно улыбался. Я неотступно стоял перед ним. Ему

ФФО