Костёр 1988-02, страница 3

В. СУСЛОВ

Есть в Ленинграде на Выборгской стороне две старые улицы. Одна из них когда-то называлась Симбирской, другая — проспектом Безбород-кинским. В честь графа Кушелева-Безбородко, чьи земли простирались от Невы далеко за этот самый проспект. Одну улицу от другой отделяли два небольших поворота: влево да вправо. Если этот зигзаг у небольшого сквера не принимать во внимание, то одна улица как бы продолжала другую.

Сейчас эти улицы носят другие имена. Не захотела Выборгская сторона сохранять имя бари-на-графа, назвала проспект именем рабочего паренька Саши Кондратьева.

Они лежат рядом: улица Комсомола и Кондратьевский проспект. А в зеленом скверике возле зигзага стоит памятник молодому комиссару гражданской войны Александру Кондратьеву. Комиссар на нем в бронзовую кожанку одет, на боку — кобура с маузером.

Ох и мечтал же когда-то Саша об этой кожанке, об этом маузере!..

Никак ему без них нельзя было. Без кожанки Сашу и замечать-то никто не хотел, не то что слушать. А ему надо было каждый день с буржуями воевать.

Еще весной 1918 года он, активист Социалистического союза молодежи, подал заявление о приеме в партию большевиков. И хотя молод был — восемнадцати еще не исполнилось,— в партию Кондратьева приняли. И поручили серьезное дело: работать в рабоче-крестьянской милиции, бороться с контрой, помогать переселению рабочих из подвалов в хозяйские дома.

Не просто это было. Придут рабочие с ордером своего заводского комитета, а хозяева перед ними двери на засов: знать, мол, ничего не знаем, бумажки ваши — нам не указ!

Тут-то и появлялся Саша Кондратьев.

— Именем народной власти — отпирай!— требовал.— Ишь, прихвостни буржуйские! По-запирались! Не желаете с пролетариатом жить? Можем предоставить место на «Спициной даче».

Хозяева сразу мрачнеют, рабочие хохочут. «Спицину дачу» тогда знали все. Была такая на Тимофеевской улице хибара из двух комнат. «Дачей» ее в насмешку прозвали, а может, с горя, от беспросветной нужды рабочей. Жило в ней более тридцати человек. Каждое место на двоих приходилось: пока один работает — другой спит.

Только не всегда дело смехом кончалось. Посмотрит иной домовладелец на Кондратьева — и за топор: «А ну сгинь отседова! молод еще распоряжаться тут!..»

Конечно, без кожанки какая у Саши солидность?

Сжалился над ним начальник отделения, отдал