Костёр 1988-02, страница 5
t M. СЕМЕНОВА ПОВЕСТЬ Рисунки А. Ивашенцовой Сам Добрыня разминал, ровнял деревяшкой уже отмоченные кожи, и я видел, какая это была работа. Из тех, от которой руки и плечи сперва трещат и жалуются в голос. Зато потом, ежели не сломятся,— наливаются сущим железом! С могучего Добрыни, и то лило в семь ручьев, даже на холоду без рубахи трудился. Когда-нибудь и я буду работать подле него. Вровень с ним. Как он! Никогда кожемяка не сидит праздно. Осенью забивают скот и волокут усмарю во двор шкуру за шкурой. И дело кипит! Знай поворачивайся — скобли, квась, разминай. Не поспишь! А чуть утрешь пот со лба, глядь, люд во двор идет по-прежнему: кому ножны, кому туло-колчан, кому сапожки, а кому — мячик забавный сынишке на игру... Выкуплюсь — и к Рюрику в дружину попрошусь. Я сидел на вершине глинистой сопки, на прихваченных холодом земляных комьях, а в подмерз Продолжение. Начало см. «Костер» № 1. ших болотцах шуршали на ветру высохшие тростники. И более ни звука: ни птичьего голоса, ни оклика людского. Мертво!.. И даже солнышко схоронилось в бело-серые тучи, не рождало теней. Я жевал загодя припасенную корку, а по щекам текли соленые капли. Не было у меня блинов для тризны, блинов масленых, круглых, на маленькие солнца похожих. Одна эта корка. Да не по Олаву тризна, не ему честь! Лежали там, с ним, семеро почти незнакомых, с которыми породнила меня неволя. И Шаев. Дала им судьба пуховые подушки — земляные мерзлые комья! А не сруби я Олава, и теперь ходили бы по свету. Да как ходили бы? Неба синего не видя. С головами, низко опущенными. Сидели бы где-нибудь в Бирке '-городе на таком же бревне... И оживить бы на миг, на полмига. Не о судьбе спросить, не о счастии — об одном: вина ли на мне? Держат ли обиду?.. Да как спросишь. Вот тогда я вытащил нож, что дал мне Добрыня. Резанул себе руку и покропил запорошенную землю. Вещая руда просочится сквозь толщу, 1 Бирка—древний торговый центр в Швеции, на озере Мегарен. 3 |
