Костёр 1988-07, страница 9

— Ну что, дурачки! Ловко я вас?

Конечно, ребята бы удивились. Хотя и не все. Те, кто носили совершенно здоровому Вовке домашние задания и яблоки, вряд ли бы пришли в восторг. Про учителей и родителей говорить нечего. А прославиться хотелось. Ох, как хотелось!

Даже не то чтобы прославиться, а хотя бы оказаться в центре внимания. А то всего и славы — слабое здоровье. По справкам вообще выходило, что Вовка не болеет только в воскресные и праздничные дни. Случай, конечно, редкий, но Вовке почему-то не хотелось, чтобы к этому загадочному явлению было проявлено пристальное внимание общественности... Ему хотелось прославиться чем-нибудь другим! И такая возможность появилась.

Глава вторая.

S^cot^ (Л млх) Ли*,

щ

...можно сказать, вообще никакого голоса не было. Поэтому на пении он сидел тихо, не орал, не бесился, как другие. И, наверное, потому, что в шуме и гаме урока учительница и свой-то голос редко слышала, она поставила Вовке пятерку в четверти.

Неизвестно почему, но вот как раз из-за этой пятерки отец сначала покраснел, потом побелел, потом пошел пятнами, как испорченный цветной телевизор... Его не смутили волны троек, которые заполняли табель; и даже двойку по арифметике, что гордым лебедем плыла по этим волнам, он вроде бы не заметил. Но когда взгляд его наткнулся на пятерку по пению, отеЦ осатанел:

— При таких отметках ты еще поешь?! — заорал он, расстегивая брючный ремень.

Мама и бабушка повисли у него на руках, и тем самым спасли Вовку от давно заслуженной порки.

— Костя! — кричала мама.— Это не наш метод! Это непедагогично!

— Да нешто нонеча царский режим, чтобы дите истязать? — вторила ей бабушка,

— А что мне с ним делать? Что делать?! — вырывался отец.

Но и мама и бабушка держали его мертвой хваткой, и он только елозил тапочками по паркету.

— Надо как-то стимулировать его тягу к знаниям,— пояснила мама, оттесняя отца на кухню,

— Подарочек посули! — советовала бабуля, стараясь заполнить собою весь коридор и прикрыть Вовку.

— Да у него этих подарочков...— стонал отец.— Только что птичьего молока нет! Железная дорога? Моментально! Велосипед — пожалуйста! Чего тебе не хватает?

И вдруг Вовка, наверное, со страху, совершенно неожиданно для себя выпалил:

— Собаки! Мне собаки не хватает!

— Я тебе слона куплю! — отец бессильно рухнул на табуретку.— Носорога африканского! Орла с вершин кавказских гор добуду...

— Вот и хорошо! Вот и решили! — поглаживая отца, приговаривала мама.

— Внучек! Ты уж расстарайся! Неуж ты глупей всех? — ворковала через час бабуля, отпаивая Вовку после нервного потрясения чаем с молоком.

— А собака будет? — спросил внук, уминая горстями конфеты.

— Отцово слово — кремень! Скала твердокаменная! — сказала бабка.— Отцово слово — олово, сказал — ножом отрезал! Шутишь! Отцово-то слово...

И Вовка подумал, что, возможно, собаку ему и купят...

...которые вообще от горшка два вершка, оказывались в центре внимания, когда выводили гулять своих мопсиков и таксиков. И Вовка легко рисовал в своем развитом воображении привлекательную картину: он наденет мохнатый свитер, шапку с помпоном, что бабуля связала, и выходит на бульвар с роскошнейшим невероятным псом. Таким, что все прохожие останавливаются и почтительно осведомляются, какой породы эта необыкновенная собака. А одноклассники, которые сегодня Вовку не замечают, униженно выпрашивают разрешения хоть минуточку подержать поводок или разок погладить собаку. И Вовка еще подумает, кому разрешать, а кому нет. Будь он хоть отличник, хоть кто...

Мечты о собаке были так притягательны, что вытеснили из Вовкиной головы даже Штирлица. И тут выяснилось, что голова-то у него совсем не плохая.

Уроков он, как и прежде, не учил, но поскольку уроки «мотать» перестал, изображая разные болезни, и на занятиях присутствовал, то кое-что в его голову залетало. Постепенно в его дневнике перестали гнуть лебединые шеи задумчивые двоечки и весело закудрявились тройки, а неизменная пятерка по пению подкрепилась пятеркой по труду и двумя четверками, по физкультуре и рисованию. Так что когда за день до Нового года Вовка торжественно положил перед отцом табель, он был почти уверен, что необыкновенная собака сейчас же вбежит с лестницы в квартиру.

— Молодец! Можешь ведь, когда захочешь! — сказал отец, подписывая табель с таким удовлетворением, словно он самолично исправил все двойки на тройки,— Старайся и впредь! — и уткнулся' в газету.

— Э...— сказал Вовка,— а собаку?

— Какую собаку?

— Но ты же обещал!

— Я...?! — вытаращил глаза отец.— При нашей тесноте нам только еще собаки не хватало.

Вовка усиленно заморгал.

— Но ты же обещал...— загнусавил он.

7