Костёр 1988-11, страница 4

1917 года возвратился в Петроград из вынужденной эмиграции. Они шли в колоннах мирной демонстрации 18 июня, были свидетелями расстрела демонстрантов 4 июля на углу Садовой и Невского проспекта. В феврале 1917 года, когда народ восстал против самодержавного строя, авроровцы помогали разоружать жандармов, громить полицейские участки.

Самыми волнующими воспоминаниями отца об этом героическом революционном времени были рассказы о встрече с Владимиром Ильичем Лениным. Владимир Ильич прибыл на Франко-Русский завод, где ремонтировалась «Аврора», и выступил перед рабочими с глубоким анализом происходящих революционных событий.

«Мне посчастливилось,— говорил отец.— Я, как и многие члены команды, работал на заводе вместе с рабочими, изготавливая некоторые детали корабельного оборудования. Поэтому попал почти в первые ряды митинга. Хорошо слышал каждое слово Ильича. Самое поразительное, что простыми словами, словно беседуя лично с тобой, он очень точно и доходчиво объяснил явные и тайные цели Временного правительства, всех активно действовавших тогда политических партий. У меня словно открылось дополнительное зрение: что было туманным и не совсем понятным, вдруг обрело свое четкое лицо».

...Отец вырос в бедной крестьянской семье. В безземельной семье, где, кроме него, подрастало еще пятеро детей, не было лишнего гроша, чтобы купить рыболовные крючки. «Чаще мастерил их сам,— вспоминал отец,— из чего придется. Это сейчас кругом металл, а тогда у сельского жителя каждая булавка или шпилька, каждый гвоздик строго береглись, а иголки у многих хранились наравне с деньгами...» Зимой же, в длинные темные вечера, когда морозы и плохая одежонка вынуждали сидеть дома, единственным утешением были бабушкины

сказки, которых она знала множество, да рассказы «о прежнем», еще более тяжелом житье при крепостном праве.

В тринадцатилетнем возрасте родители вынуждены были прервать его немудрящую учебу в сельской школе, куда он ходил всего три года, и отдать в батраки к местному хозяину небольшой пекарни. «Был я и нянькой, и мальчиком на побегушках, и чуть ли не кухаркой»,— писал отец в своей автобиографии. «Точь-в-точь, как Ванька Жуков».

Когда же мальчик подрос (а был он «в услужении» целых четыре года) и превратился в мускулистого коренастого крепыша, к его многочисленным обязанностям хозяин добавил разгрузку муки, замес теста в чанах-квашнях.

Было и такое, когда подвыпивший хозяйчик начинал куражиться над своим батраком. Долго Алеша сносил оскорбления — дома умоляли терпеть, чтобы не потерять «кусок хлеба». Но однажды, когда хозяин расходился до того, что полез на него с кулаками, терпение лопнуло: одной рукой юноша схватил зарвавшегося купчика за кулак, а другой за воротник, рванул к себе на грудь, а затем вытолкнул вверх и с силой бросил на мешки с мукой и ушел домой. На слезные уговоры матери пойти и извиниться ответил твердым «нет». Но не хотел владелец пекарни терять выгодного работника. Проспавшись, прислал собственную дочку, которая выпалила с порога: «Батя сказал — пусть Алексей идет на работу!» «Пусть добавит плату»,— решительно заявил за одни сутки многое осознавший Алеша. Пришлось хозяйской посыльной прибежать еще раз «на поклон» к отцовскому батраку. При встрече хозяин только буркнул: «подводы стоят, грузи быстрее». О вчерашнем никто не произнес ни слова, и только позднее, наблюдая за сноровистой работой юноши, хозяин ворчливо, но уже без былого гонора обронил: «Ну и горяч ты был вчера, парень!» Алексей промолчал, на том все и кончилось.

В 17 лет Алексей ушел от пекаря-кустаря и год проработал на железной дороге ра-бочим-пбдсобником. А в 1906 году перешел в железнодорожные мастерские, став по-настоящему рабочим человеком. Затем — трехлетняя военная служба на посыльном судне «Посадник». И вот весной 1913 года отца как уже опытного машиниста переводят на крупную боевую единицу Балтийского флота — крейсер

«Аврора».

...Годом раньше начал свою службу на «Авроре» Петр Курков, тогда еще беспартийный, но давно имевший тесные связи с большевистским подпольем; он тайно вел разъяснительную работу с наиболее надежными членами команды. Совместные вахты у паровых машин сблизили Куркова и Кра-снухина. А ненависть к самодержавным порядкам окончательно сделала их друзьями.

После июльских событий 1917 года начались аресты большевиков и активных участников революционной борьбы. Руководители большевиков «Авроры», члены Петроградского Совета П. И. Курков и А. Н. Златогорский и еще несколько человек из команды оказались в известной тогда тюрьме «Кресты». Но авроровцы вскоре добились их освобождения.

Временное правительство пыталось удалить «Аврору» на ходовые испытания, а затем отправить ее на Гельсингфорс-скую базу. Командиру крейсера был дан соответствующий приказ. Об этом, на исходе 21 октября, Курков телеграфировал председателю Центро-балта П. Е. Дыбенко. Четкий ответ Дыбенко последовал незамедлительно: «Не выполнять распоряжения Временного правительства. Ждать санкции Центробалта...»

Накануне Октябрьского восстания на «Аврору» прибыл секретарь ВРК Владимир Александрович Антонов-Овсеенко. Ему было поручено возглавлять взятие Зимнего и арест Временного правительства. Объяснив судовому комите-